Дар

* * *

— Ит, с тобой всё нормально? Эй, не молчи! Да скажи ты хоть что-нибудь!..

— Сейчас, — с трудом произнес Ит, открывая глаза. — Рыжий, кого мы вырастили, а?..

— Как минимум, добрую волшебницу, — покачал головой Скрипач. — А как максимум — даже и не знаю теперь. Но кто её надоумил встроить ментальный комплекс… во что? Как это вообще сделано? Впервые такое вижу.

— Я тоже впервые вижу, — Ит встал. Бережно снял темно-зеленую кофту, прижал к груди. — А ведь она права. Я теперь снова умею летать… жалко, что она меня не слышит сейчас… я бы так хотел обнять её и сказать спасибо. За чудо. Столько камней с души свалилось, кто бы знал.

— И у меня тоже, — кивнул Скрипач. — Ит, мы просто обязаны будем… ты понимаешь…

— Понимаю. Конечно…

Всё это время Ри тактично молчал, но, наконец, не выдержал.

— Ну как вам подарочек? — поинтересовался он.

— Самый лучший подарок на свете, — серьезно ответил Скрипач. — Спасибо. И что рисковал, когда вёз, и что довёз, и что… что всё вот так.

— У меня есть ноль пять коньяку, — шепотом сообщил Ри.

— Только не я, — поежился Ит. — Могу компот с вами за компанию.

— Мне тоже много нельзя, но грамм сто «Эпсы» разрешили, — Ри подмигнул Скрипачу. — Рыжий, ты как?

— Ммм… ну давай по чуть-чуть, — согласился тот. — А Ит будет нюхать.

— Отлично.

Под коньяк нашлась закуска — пара персиков, груша, и банка тушенки из запасов Скрипача. Сели снова за стол, выпили — за то, чтобы всё получилось и сложилось и срослось, и чтобы больше никому не болеть. Потом Ри убрал коньяк подальше от соблазна, и дальше продолжили уже компотом. За окном давно была ночь, не такая теплая, как в августе, но вполне сносная, не холодно. И ярко горели на небе всё те же созвездия… созвездия из галактик.

— …Он считает, что меня расстроит. А я так не считаю, потому что Фэб сказал, что у него отличные задатки, а Фэбу я верю. Но если не хочет сам говорить, то пусть не говорит. Пусть скажет, когда решит, что пора. Изображу удивление, чего уж там.

— Ри, а я его понимаю, — Скрипач прожевал кусок груши и глянул на друга. — Вот Кира взять, да? Почему он стал военным? Из-за того, что родителей… вот так. Он это увидел, и это определило его судьбу на много лет вперед.

— А сейчас…

— А сейчас изменилось только то, что мы больше убивать не хотим, — твердо сказал Ит. — А медицина всё равно будет военная. Уже решили. Там и наши старые навыки пригодятся.

— Уже пригождались, — добавил Скрипач. — И не один раз. Бывают такие живые существа, знаешь ли, которые в некоторых состояниях не особенно хотят лечиться.

Ит засмеялся.

— Особенно если хорошо перед этим примут на грудь, — добавил он. — И покурят какой-нибудь гадости. Но это так, бытовуха, а вот «Вереск» дал просто нереально много. К миропониманию в частности. Поэтому… совместим приятное с полезным.

— И Романыча ты не ругай, — попросил Скрипач. — И не переживай. Нейро — это такая наука, знаешь ли… ого… Видел бы ты спецов, которые с тобой работали.

— Да не собираюсь я его ругать! — возмутился Ри. — И не расстроился я нисколько! Чего ты говоришь такое, рыжий!..

— А того, что он характером в тебя пошел, такой же упертый, — Скрипач погрозил Ри пальцем. — А ну как в твою дурную голову что придет… я тебе, кстати, кличку придумал.

— Это какую? — с подозрение спросил Ри.

— Полбашки. Ну или в крайнем случае можно называть полудурком, но ты же обидишься.

— На убогих не обижаются…

Сидели они в результате до трёх ночи. Потом Ит сказал, что он — всё, больше не может, и лёг спать. А Ри со Скрипачом проболтали до пяти. Было о чем.

* * *

— Ри, вот ты прощения просил, а по уму я должен его просить, — Скрипач говорил шепотом. — Я же не мог… понимаешь, не мог себя заставить… приехал один раз, тебя увидел… и понял, что не могу. Ну не могу! Меня вообще эта поездка тогда вынесла настолько, что месяц в себя приходил. Да еще Ита в тот же день захреначили на эту семерку, и… я больше не ездил. Фэб с Киром ездили, они как-то поспокойнее, что ли, а я не мог. Палату ты правильно помнишь, она действительно здоровенная была, на тебя одного, клён был, и погода в тот день гуляла, как хотела… но я не мог, пойми, не мог видеть — ни эту палату, ни тебя… потому что это был не ты. Слушай, давай еще по пятьдесят грамм, а?

— А Ит не проснется? — тоже шепотом спросил Ри.

— Нет, куда ему. Если проснется, то почти сразу заснет. И… еще… такой контраст был… — Скрипач зажмурился. — Этот-то лежал… помнишь, какие тут в самых затрапезных пансионатах номера? Ну, которые маленькие, конурки такие… Вот он лежал в такой конурке. Джесс не говорила?

— Нет… Господи… Мне никто не говорил! Ни Джесс, ни Фэб, ни Кир… никто…

— Там площадь метров десять максимум, и потолок на голове, считай. Еле-еле запихали два комплекса на доращивание, а они громоздкие, ни пройти, ни проехать. Потом, когда привезли семерку эту, положили вообще в коридор, потому что операционные госпиталь на такой срок не дал, а больших палат там не было. Понимаешь теперь, почему я до сих пор бешусь? Но ведь это еще не всё было…

— Не всё? — потеряно спросил Ри.