Дар

Вздохнув, он направился в ванную, осознавая, что в квартире как-то непривычно тихо, и только начав чистить зубы, понял, что забыл заправить и включить мультиварку. Что ж, завтракать ему все равно не хотелось. Антон умылся холодной водой, надеясь, что это взбодрит, но сонливость никуда не исчезла. Он поднял голову, из зеркала на него смотрело изможденное лицо больного человека. Глаза красные, под ними – темные круги, а кожа стала какой-то тонкой и приобрела нездоровый сероватый оттенок. На фоне этой бледности его огненная шевелюра только подчеркивала плачевность всей картины.

– Тебе нужно обратиться к врачу, – прошептал Антон своему измученному двойнику в зеркале. – Но сначала надо поесть. Хочется тебе или нет.

Конечно, горячая каша была бы лучше, но времени уже не было, порывшись в холодильнике, Антон нашел колбасу и заставил себя съесть бутерброд. Под окнами опять кто-то ругался из-за парковки, но на этот раз он не встал и не закрыл окно, отныне он тратил энергию только на необходимые действия. Крайне необходимые.

Закончив завтрак, Антон начал одеваться и тут его ждал еще одни неприятный сюрприз – брюки стали совсем велики в талии, как будто он снял их с другого человека. Я и был другим человеком, подумал Антон, и кто этот замученный незнакомец, что смотрит на меня из зеркала? Он понимал, что похудел, но до сегодняшнего утра как-то не заострял на этом внимание, у него и других проблем хватало, но сейчас, положение стало настолько серьезным, что мозг уже просто не мог его игнорировать. Значит, за ночь я еще потерял вес, понял Антон, глядя на пустое пространство в брюках, которое еще совсем недавно занимало его тело. Очень наглядно, подумал он, вот так же уменьшается и моя жизненная сила, мое пространство в мире, моя жизнь.

Проделав ножницами несколько новых дырок на ремне – не одну, он уже смотрел в будущее, и в нем не было оптимизма – Антон отправился на работу. Солнечный свет больно ударил по глазам, как только он вышел из подъезда, было ли солнце раньше таким ярким? Вроде нет. Он шел как мог быстро, глядя себе под ноги, дышать было трудно, как будто его легкие тоже уменьшились, как и объемы тела, но он не сбавлял шаг – боялся опоздать на поезд. За эти сумрачные дни он и так несколько раз допускал промахи в работе, ничего катастрофического пока, но, опять же, он смотрел в будущее, и оно его не радовало. Он стал забывать намеченные дела, цифры и даже собственные мысли, но он по-прежнему был здесь, в реальности, так что не мог не заметить, как растет недовольство его работой. Исправить положение он пока не мог – а может уже и не сможет, так утверждал темный голосок в его голове – но, хотя бы, не опаздывать старался, незачем было бесить руководство еще и этим.

На станции было как всегда людно, Антон занял привычное место под часами и стал ждать, восстанавливая дыхание. А дышал он так, словно пробежал марафон, а не прошел быстрым шагом несколько сотен метров. Может ли так резко человек из практически здорового стать таким немощным, задавался вопросом Антон, он чувствовал себя так, словно заснул в 31 год, а проснулся, когда ему перевалило за 70.

Может это какая-то редкая болезнь, никак не желала сдаваться рациональная часть его личности, должно же быть объяснение, ведь есть вполне конкретные симптомы, значит, надо обратиться к врачу и не валить все на мистику. В конце концов, хвост же у него не вырос, или клыки, и жажда крови не мучает. Надо прекращать валять дурака и пройти обследование, подумал Антон, и совсем рядом, как будто в подтверждение его мыслей, раздался громкий гудок подходящего поезда.

Поток людей устремился в серебристый вагон, Антон протиснулся на свое излюбленное место на втором ярусе, привалился к стене и закрыл глаза. Но тут же распахнул их, мир со всеми его звуками и красками начал улетать куда-то в темноту, и Антон уже так хорошо знал это ощущение. Если он позволит глазам закрыться, он просто отключится, упадет прямо здесь, в вагоне, и люди буду ахать и расступаться, а кто-то, вполне вероятно, не упустит такой возможности и обчистит его карманы… Но самое ужасное, что Антону было уже почти все равно, он уплывал, слабость вновь окутала его своим мягким и таким тяжелым покрывалом, под ним было уютно, под ним ничего не имело значения. Он подумал: мог бы он продать душу сейчас за возможность свернуться клубочком в своей кровати или в любом тихом и теплом местечке? И его самого поразило, насколько близок он был к положительному ответу.