Дар

Стоило же послушать, что говорят на этот счет мои приятели, которые в полном составе собрались на еженедельный пир в баре Золтана в Шлахтхаусгассе и уже с нетерпением поджидали меня, своего медийного представителя. В их глазах я действительно что-то значил и даже обладал харизмой за счет того, что оказался при скандальной теме дня, так сказать, в первом ряду и сидел там, вытянув ноги, тогда как они, обычные сердитые граждане, имели всего лишь стоячие места на заднем плане, откуда смутно могли разглядеть, что их опять одурачили. Единственный шанс их реабилитации состоял в том, что они и так это заранее знали.

– А разве я не говорил вам с самого начала, что это только фейк? – открыл дискуссию Йози, кондитер.

– Такие вещи ни один человек не делает без задней мысли, это я вам тоже говорил, – сказал Арик, фрустрированный преподаватель профтехучилища.

– Но, Гери, не станешь же ты нам рассказывать, что вы в редакции ничего про это не знали. Это наверняка обговаривалось между своими, – заметил Хорст, держатель тотализатора.

– Друзья, во-первых, мы действительно понятия ни о чем не имели. А во-вторых, мы на самом деле не знаем, замешан ли в деле PLUS. Я, например, в это не верю. Есть только обвинения, но нет ни намека на доказательства, – сказал я.

– Ну ясно, именно так он и должен теперь говорить, – примирительно сказал Йози и при этом дружески похлопал меня по плечу.

Да будь я самый прожженный ловчила на свете, Йози простил бы мне это, лишь бы я поскорее угостил их очередным кругом выпивки.

– Что-то здесь нечисто, иначе делу не стали бы давать такую огласку, – заподозрил Хорст.

– Наоборот, Хорст, именно потому и дали такую огласку, чтобы в деле что-то было нечисто. Так и функционирует журналистика, – сказал я.

– Какой паршивый бизнес, – заметил Арик.

– А ты как считаешь, Франтишек? – спросил я.

Наш богемский бронзовщик до сих пор держался на удивление спокойно, и казалось, что-то его удручает. Он был, наверное, так же наивен, как и я, и верил в сенсационные исключения из правил нашего общества, а именно в серию бескорыстных добрых деяний.

– Представь себе, что ты заведующий таким приютом для бездомных, или ты бесплатно заботишься о брошенных детях. И вот ты получаешь это безумное пожертвование и страшно рад, потому что о тебе кто-то подумал, кто-то протянул тебе руку помощи, потому что в тебя кто-то верит, рассчитывает на тебя и поддерживает твое благое дело очень большими деньгами. А потом вдруг оказывается, что какой-то поганец из начальства – вроде этого Вальтнера, – что он, может, смухлевал на этом, снял с какого-то мутного счета какие-то грязные деньги и послал каким-то бедным, на которых ему на самом деле плевать, лишь бы его поганый концерн, который и так производит одно дерьмо, лишь бы он эту поганую газетку, прости, Гери, лишь бы он эту поганую газетку, в которой не печатается ничего, кроме дерьма…

– Ну, скоро ты разродишься, давай уже, вываливай, наконец! – нетерпеливо вставил Хорст.

– Следующий круг за мой счет, – успокоил нас Золтан, хозяин заведения, для которого мир в его пивной был превыше всего.

Я, естественно, хорошо понимал, что имел в виду Франтишек, но в голове у меня промелькнула совсем другая мысль: допустим, скандал был лишь сотрясанием воздуха и анонимный благодетель действительно существует; что он сейчас должен думать? Не придет ли он в ужас перед лицом таких самодовольных типов, как Вальтнер и его подельники, которые развлекаются тем, что паясничают, изображая из себя великих благодетелей? Смирится ли он с тем, что они за его спиной ведут медийные битвы и затевают судебные процессы о возмещении ущерба с миллионными исками? Допустим, реальный благодетель действительно был; потянется ли он еще раз к белому конверту? Мне стало страшно, что волшебство минуло раз и навсегда.

Глава 5

Четверку еще можно было спасти

14 октября в 12:30 по среднеевропейскому летнему времени я впервые в жизни добровольно и без сопровождения был у стоматолога, то есть нет – у стоматологини. Специально для этого случая я купил в магазине H&M бордовую вязаную куртку повышенной красивости, по выгодной цене в 49,90 евро. И сходил к парикмахеру, попросил срезать мне сзади весь избыток, так что теперь я выглядел уже не как безработный звукотехник хэви-метал, а как безработный преподаватель по классу фортепьяно. Кроме того, я запихнул в рот мятную жвачку, одну из тех, что Мануэль теперь регулярно кладет на стол, когда приходит ко мне на работу.

– Когда вы проходили контрольный осмотр в последний раз? – спросила меня секретарша в приемной.

– Честно говоря, еще никогда.

Она посмотрела на меня недоверчиво.

– Со времен моего детства я утратил контроль над своими зубами, – сказал я.

К сожалению, моя шутка не показалась ей забавной, и она отправила меня на рентген. После чего посадила потеть в комнате ожидания перед стопкой нетронутых стоматологических журналов с отталкивающими обложками, выдержанными в розовом цвете желез или слизистой оболочки.