Дар или Проклятие

Ещё один мой недуг – хотя в свете последних событий, возможно, что вовсе и не недуг, – паранойя, периодически сопровождающая меня со студенческих лет. Бывало, что, идя по улице, я не мог избавиться от ощущения сопровождающих пристальных взглядов. И в самом деле, порой стоило в такой момент мне просто обернуться, как резко отъезжал какой-нибудь автомобиль или кто-то из прохожих, встречаясь со мной взглядом, столь же резко поворачивался и шёл в другую сторону. Так происходило довольно часто. Я никогда никому не говорил об этом, но, когда мы с Лёнькой возвращались домой из института или иногда просто гуляли, он замечал эту мою странность.

– Что ты так уставился на этого мужика? Знакомый? – видя, как я провожаю взглядом только что резко развернувшегося мужчину, спросил Лёня.

– А? Ага… но не он. Обознался… – изворачивался я.

Позже, когда подобные вопросы поступали от Лёньки всё чаще, я всё же рассказал ему о своих наблюдениях и подозрениях, на что он скептически выдал:

– Совпадение. У меня тоже такого сколько угодно происходит, просто я реагирую спокойнее и не провожаю каждую «подозрительную личность» взглядом маньяка.

– Может быть… может быть… – задумчиво соглашался я.

Думаю, что об основных моментах своей жизни я вам рассказал, а если что-то упустил, то оно будет восполнено в ходе дальнейшего повествования.

Глава II. Рабочие моменты

Итак, можно сказать, что переломный момент в моей достаточно размеренной жизни наступил в начале июня 2018 года, когда меня начало беспокоить чувство надвигающихся глобальных перемен. Ранее я связывал данное предчувствие с моим грядущим переводом в другой отдел: новая должность, новый коллектив. И только потом понял, как горько ошибался.

Был летний солнечный денёк. У нас в Сибири жаркие дни обычно бывают где-то в середине июля, однако на этот раз уже в июне аномально сильно пекло – тридцать по Цельсию в тени. Время близилось к обеду, я сидел в кабинете на участковом пункте и осуществлял приём граждан.

Что прельщает в службе участковых, так это общение с самым разным контингентом. Ты общаешься как с бездомными и алкашами, так и с бизнесменами и судьями. Интересное общение может сложиться с каждым из них. Например, ты можешь услышать душещипательную историю о том, как тот же самый бизнесмен или судья стал бездомным алкашом.

Но в тот раз на приёме сидела обыкновенная, восьмидесятитрехлетняя бабушка, которая была ужасно недовольна поведением молодого человека, встречающегося с её внучкой. Слушая её, я понимал, что ничего криминального в действиях этого парня нет и не было, однако такие бабушки и дедушки приходят не затем, чтобы мы сажали за решетку их нерадивых родственников, а затем, чтобы просто быть выслушанными.

Вот и я сидел и уже двадцать минут слушал о том, как этот «засранец» выкрутил шпингалет с двери туалета и добрым людям теперь там спокойно не сделать свои большие дела. На такие реплики можно даже ничего не отвечать, а просто заинтересованно мотать головой, чтобы собеседник понимал, что его слушают. Между делом я также пытался допечатать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, так как сроки по материалам горели и дальше откладывать эту работу было нельзя.

Со мной в кабинете, по левую руку, сидела уже успевшая стать мне хорошей подругой и собеседницей Виктория Алексеевна – инспектор по административному надзору. Несмотря на уже немолодой возраст – сорок восемь лет, выглядела она очень эффектно и при этом умудрялась кокетничать с молодыми парнями. Не сказать, чтобы парни ей отвечали, но её это особо и не волновало. По её словам, ей важно чувствовать, что у неё ещё есть порох в пороховницах. Я знал Викторию Алексеевну с тех пор, как поступил на службу в этот отдел, – уже около трёх лет. В целом мою коллегу можно было охарактеризовать как положительную женщину. Доброта, отзывчивость, вежливость только часть присущих ей качеств. Она разведена и одна воспитывает свою уже семнадцатилетнюю дочь Настю, которая оканчивает школу.

Когда ко мне на приём приходили граждане, Вика Алексеевна тоже иногда общалась с ними и с интересом их слушала. Если приходили парни, то, как я уже сказал, большинству из них она стреляла глазками, что вводило в смущение молодых посетителей. Я никогда не лез в её личную и особенно в интимную жизнь, но порой складывалось впечатление, что с кем-то из молодых граждан, приходивших на приём, у неё позже было, так сказать, продолжение банкета.

И вот сегодня приём граждан потихоньку подходил к концу, а бабушка, похоже, только разогревалась.

– Клавдия Сергеевна, мы обязательно примем меры к сожителю вашей внучки. Проведем профилактику.

«В который раз», – чуть было вслух не произнёс я.

– Ладно уж! С ним бесполезно бороться! А в тюрьму его не надо! Сам по себе-то он хороший… надеюсь, образумится ещё! – махнула рукой старушка.