Дар или проклятие

Но обида оставалась. Получалось, что то, чем занимается он, чем занимаются женщины в его фирме, есть настоящее, стоящее дело, а она, Александрина, – так, «мастерица».

– Пойдем покурим, – позвонив подруге по внутреннему телефону, позвала Юля.

– Пойдем. – Наташа достала сигарету и отправилась в курилку – на пожарную лестницу.

Глаза у подбежавшей Юльки так горели, что Наташа невольно заулыбалась:

– Сногсшибательные новости?

– Угу, – промычала Юля, закуривая и зачем-то воровато оглядываясь по сторонам, как будто и так не видела, что никого рядом нет.

– Ну давай, – поторопила Наташа.

Юля приблизилась к ней почти вплотную и зашептала:

– Я сейчас в буфет спускалась, ждала лифта, он опять только один работает. Черт-те что! Никогда лифты нормально не работают!

– Юль, ну давай рассказывай. – Наташа и без нее знала, что работу лифтов почему-то до сих пор не могут наладить, хотя здание сдано в эксплуатацию несколько лет назад.

– Ну вот. Тут подходит Петр с этим, из налоговой. А у дядьки этого вид совершенно пришибленный, как будто он милостыню просил, а ему отказали. А Петр ухмыляется, ну не то чтобы ухмыляется, разговаривает вежливо, но чувствуется, что издевается. «Приходите, пожалуйста, мы всегда вам рады», – удачно скопировала директора Юля. – Я надеюсь, – имя какое-то назвал, не помню, – в курсе вашего визита? Дядька несчастный стоит, молчит. Что-то он против нашей фирмы затевал, это точно.

– Я его на той неделе в ресторане видела. С Выдриным. Замдиректора сделал вид, что меня не видит. Правда, может, и действительно не видел.

– Да ты что! – ахнула Юля. – Вот это да! Слушай, нужно Сапрыкину об этом сказать.

– Да ну, глупо как-то.

– Ничего не глупо! Должен же Петр быть в курсе, кто под него копает.

– Юль, мы вообще не знаем, копает под него кто-то или нет. Если человек из налоговой пришел, это еще ничего не значит.

– Да ты бы видела, как Петр с ним разделался! Точно тот какую-нибудь пакость затевал, к бабке не ходи. Наташа! А как Сапрыкин вообще тут очутился? Он же в Сочи должен быть, ему девчонки при мне билет заказывали. Узнал, что ли, от кого-нибудь, что налоговая прибудет?

– От Дарьи, – предположила Наташа.

– Я же тебе говорила, что на ней лица нет. Наверное, она каким-то боком тут замешана. То-то Выдрин около нее последнее время вертелся. Раньше они только здоровались, а тут он к ней зачастил по нескольку раз в день. Точно, Наташ, так все и было.

– Юля! Ну что ты придумываешь! Мы ничего не знаем. Зачем вообще Выдрину копать под фирму? Ему что, живется плохо?

– Не знаю. Но что-то здесь не чисто, помяни мое слово. А Петру сказать надо. Если ты не хочешь, я сама ему скажу.

– Ладно, – сдалась Наташа, – скажу.

Они выбросили окурки, и Наташа направилась к кабинету директора.

– Дарья Викторовна, здравствуйте. А Петра Михайловича нет? – заглянув в кабинет, спросила Наташа, прекрасно видя, что, кроме одиноко стоявшей у окна Дарьи, там никого нет.

Бухгалтер молча покачала головой. А ведь на ней действительно нет лица, подумала Наташа. Сейчас на Дарье словно лежала печать бесконечной усталости, как вчера на Петре Михайловиче, когда он приехал за Сережей в квартиру Вадимовой тети.

– Извините, а вы не знаете, где его найти?

Дарья опять молча покачала головой и отвернулась к окну.

– Нет его? – спросила любопытная Юля у Наташи, когда подруга закрыла дверь кабинета.

– Нет. А Дарья и в самом деле какая-то расстроенная.

– Я тебе говорю, в аферу впуталась. Иначе с чего бы ей расстраиваться?

– Мало ли с чего… Может, дома не все в порядке, болеет кто-нибудь или с мужем поругалась.

– Да ладно тебе! С мужем поругалась! У нее муж подкаблучник, ты бы слышала, как она с ним разговаривает! Купи то, купи се, отдает приказы как прислуге. Я же с ней почти год в одной комнате сидела, наслышалась.

– Ну что ты, Юль! Я его сто раз видела, он раньше за ней часто заезжал. Нормальный, спокойный, на Петра чем-то похож. Совсем не подкаблучник.

– Подкаблучник, и не спорь!

Юля еще потопталась под дверью кабинета, но возможности что-то разведать про наезд налоговой не было, и подруги разошлись по рабочим местам.