Дар Кроуги

Я, мои братья и сестры, отступники, разом упали на колени по кругу и повторяли рунические письмена за магистром. От этого еле слышного шепота, напоминавшего песнопение, по моему лицу потекли слезы. Все, начинается!

Над нарисованным кровью знаком спирали в центре зала, закручиваясь, как вихрь, поднималась чернота. Она потянулась к распятым на столбах магам, и они забились от удушья, стоило ей достичь их.

– Быстро веди их сюда! – крикнул магистр Лемьюру.

Темный эльф вывел девять магов. Молодые адепты ордена, ученики магистра, почти еще дети, встали вокруг своего учителя.

Пленники, запертые в клетке, бились о решетку, и даже сквозь кляпы были слышны их всхлипы и визги. Кто-то ударил по клетке и приказал им заткнуться. В зале продолжала сгущаться почти осязаемая тьма, она поглотила огонь факелов на стенах, до которых смогла дотянуться. Стало темно. Не обратив на это внимания, магистр ласково обратился к своим ученикам.

– Ваша жертва – это великий дар, который не будет забыт вашими братьями и сестрами! Вы войдете в историю, ваша война закончится сегодня, она же приведет нас всех к расцвету.

Стоило Парагону договорить, как словно по безжалостному велению руки кукловода все девятеро учеников подняли кинжалы и безвольно всадили острия себе прямо в сердца. Все случилось так быстро, что, боясь сбиться с молитвы, я даже не успела шелохнуться. Из их ртов потекла кровь, сопровождавшаяся захлебывающимся бульканьем и кашлем. На лицо мне брызнули красные капли, и я отвела взгляд. Жестоко. Но мы все знали, на что шли, и каждый заплатил свою цену.

Тьма, оторвавшись от уже неподвижных на столбах магов, бросилась к упавшим на пол ученикам и принялась жадно впитывать покидавшие их тела жизни и магию. Чем больше тьма напитывалась, тем плотнее становилась, кружась и превращаясь в черную воронку.

В лицо ударил ледяной колючий ветер. Вновь послышался плач из клетки с пленниками, но в этот раз никто не обратил на них внимания. Не прекращая нашептывать слова заклинаний, мы вместе с магистром принялись синхронно писать новую руну, призывая Ее, добровольно отдавая часть нашей магии навсегда.

Парагон и стоявший недалеко от него Лемьюр тоже упали на колени. Незнакомая сила расползалась по залу невидимыми щупальцами. Когда она достигла меня, я ощутила всю ее мощь. Чужая воля, сокрушительная, властная, не спрашивая, заставила припасть лбом к полу. Из воронки нагая, прекрасная медленно вышла Она – Первомать. Наша чистая руна. Мое оружие отмщения.

* * *

Тревога теперь стала моей постоянной спутницей. Стоило Рагонгу выйти за порог, как во мне просыпалось волнение. Круг сменялся кругом, в княжество пришли летняя духота и тревожные новости, что назревает война. В имении старались не сеять панику, но невозможно было не заметить, что охраны вокруг стало на порядок больше. Муж уходил с первыми лучами солнца и возвращался поздно, иногда посреди ночи. Я не находила себе места все это время, отвлекали меня лишь тренировки с Сетсеем. С каждым уроком драгон усложнял занятия, и однажды я осознала, что уже не просто уверенно держу в руках меч, но и неплохо им владею.

Фебрану временно закрыли, всех учащихся отправили по домам. Как и раньше, мои занятия проходили в частном порядке в имении. С риной Первой мы перешли к освоению сложных заклинаний. Я упражнялась в арканной магии и потихоньку начинала знакомиться с природной, которая никак мне не давалась. Меня успокаивали, объясняя, что эта непростая магия идет от естества самого мага-природника и, невзирая на мой потенциал, может остаться недоступной, потому что чужда мне.

Уроки с Веладом стали для меня мостиком во внешний мир. Наши занятия начинались с моих расспросов о происходящем в Людее, и с каждым разом дворф мрачнел все больше и больше. Орки были готовы ответить, если Эруан посягнет на их территорию. Самогета пригрозила выйти из состава Людеи, не желая потакать самодурству правителя и портить хорошие отношения со своими соседями-орками. Гномы ожидали кровопролитных побоищ, поэтому взвинчивали цены на оружие. Светлые эльфы требовали немедленного свержения Эруана. Темные эльфы как раз наоборот – в противовес светлым братьям обещали поддержку Миноле, если начнется война. Оборотни целыми семьями уезжали из Людеи и возвращались в родные места, не желая умирать за людей.

Творилось что-то невообразимое, но во всей этой неразберихе меня волновал лишь Рагонг. Днем я отгоняла от себя тяжелые думы воспоминаниями о ночах, ставших для нас обоих укрытием от происходящего вокруг безумства. Стоило ему появиться на пороге – и я вспыхивала в прямом смысле этого слова. Мое тело искрилось, магия выходила из берегов, и мне требовались усилия, чтобы ее успокоить. Ему это нравилось. Карие глаза Рагонга темнели, почти сливаясь со зрачками, и через пару мгновений мы оказывались в спальне. Но неминуемо наступало утро, и он снова уходил, а я оставалась одна и продолжала надеяться, что сегодня он вернется с хорошими новостями о том, что Эруан отвел войска и все вернулось на круги своя.