Дар миротворца

– Ошибаешься. Мне тоже немало горя пришлось хлебнуть. Я тебя понимаю…

– Чего-чего? Да что ты там понимаешь?! – внезапно взъярилась Даная. – Какое это горе тебя постигло? Первый парень в селении на танцы не пригласил? Избалованная дура!

– Я ушла из дома, когда была чуть старше тебя. Ушла потому…

– …Потому что от ухажёров устала?! – не дала ей договорить Даная. – Надарили ей безделушек! Не знаешь ничего в жизни, так молчи… Тебя не насиловали и зубы не выбивали! – выпалила она приглушённо. И тотчас смолкла, поджала губы и стала гладить ластящуюся к ней выдру.

Марк неловко потоптался на месте, отводя взгляд к зарослям камыша. Лейна же продолжала смотреть на Данаю. Ровно и проницательно. Как, наверное, смотрела бы на эту несчастную девицу Никта.

– Да, ты права, Даная, – промолвила Лейна негромко. – Эту сторону жизни ты знаешь лучше меня.

Даная сидела на корточках, всецело уйдя в разглаживание шерсти своей любимицы. Слова Лейны она восприняла как скрытое издевательство.

Лейна молча сняла с себя все три ожерелья.

– Мне никто это не дарил. Я сама научилась их делать. Вот для этого я два года искала янтарь на берегах реки Эридан. Жемчужины, которые пошли на изготовление вот этого, я добывала на дне Южного моря… Не сама, конечно, с подругами-ныряльщицами. А вот это – память о моей родной Плеонии. Только там у бирюзы такое мягкое сияние.

Даная подняла недоумевающий взор, словно спрашивая, «какого лешего ты мне всё это рассказываешь, тупоумная рукодельница?»

– Выбирай любое. Дарю, – прямодушно сказала Лейна.

Юная разбойница смотрела на неё исподлобья, в её глазах читалась какая-то звериная затравленность и недоверие. Какое-то время она, как видно, колебалась, решая, брать или не брать дорогой подарок, но в конце-концов отвернулась, вздорно хмыкнув:

– Снизошла высокородная красавица до болотной бродяжки! Больно надо.

Лейна молча сунула бирюзовое ожерелье Марку в руки и отошла в сторону. Тот всё понял, присел напротив юной разбойницы и, с улыбкой ей подмигнув, одел ожерелье на её тоненькую шею. По губам Данаи пробежала тонкая улыбка – без всякого следа недавней озлобленности. Выдра потянула нос к рукам Марка: не съестное ли протягивает этот человек?

– У тебя красивая улыбка, Даная. И глаза шустрые, шальные… – Марк смутился, боясь, что она и его слова расценит как издевательство. В комплиментах он был не силён.

Однако стоило ему подняться, как Даная вскочила и благодарно его обняла, почти повиснув на шее.

– Спасибо, Подорлик, спасибо! – её восторгу не было предела. – Эй ты, чужестранка, извини за тот вздор, что я тебе наговорила! Сама видишь, житуха какая, – отпустив Марка, Даная принялась обнимать Лейну, без умолку болтая. – Впервые вижу, чтобы такая как ты такой как я подарки делала. Чудные вы все какие-то… Но это здорово, славно! А эта бирюза и впрямь из заморской страны? Вот чудо! А почему у тебя пёстрая лента в волосах? – спросила она плеонейку.

– Обычай девушек моего народа. Каждая ленточка означает состояние души. По ним каждый плеонеец видит, стоит ли подходить ему к той или иной девушке или лучше держаться подальше.

– Ух ты! Умно придумано. И как истолковать твои ленточки?

– Синяя означает, что я сегодня грустна и задумчива, зелёная – я хочу странствовать, голубая – я молюсь и размышляю о вечности, пёстрая – мне хорошо и я радуюсь жизни, чёрная – я готовлюсь к бою, багровая – я злая и лучше меня не трогать.

Марк удивлённо слушал, поражаясь собственной невнимательности: сколько раз он видел разные ленты в её волосах и так и не спросил у неё об их значении!

– Что-то я ни разу не видел у тебя в волосах багровой, – сконфуженно пробормотал он.

– Когда я лежала в Мелисе с шишкой на лбу, как-то забыла её повязать.

– А я бы никогда багровой не снимала, – прошептала Даная. – Удачи вам! Если что – возвращайтесь, у дядьки моего всегда место под крышей найдётся.

Попрощавшись с разбойниками, друзья отправились к местному храму. Послушник Ильмар долго хмурился и поджимал губы, будто хотел что-то сказать и не мог решиться, пока наконец не прошептал на ухо Лейне:

– Ты вот разбойнице ожерелье подарила… А знаешь, сколько эта маленькая злюка гадостей наделала нашему храму?

– Не знаю. Потому и сделала подарок со спокойной душой, – ответила девушка, озадачив послушника.

Храм оказался в получасе ходьбы, в другом конце Саламора. Большое бревенчатое здание с камышовой крышей и полумесячными окнами было обнесено частоколом. За храмом начинался редкий лесок. Во внутреннем дворе были два колодезя, к которым живущие неподалёку крестьяне ходили за водой, и несколько шалашей для бесприютных.

Настоятель Малоний, полноватый седеющий священник с добродушными пухлыми щеками, встретил гостей у ворот.

– Мир тебе, Фосферос! Большая честь видеть тебя в нашем храме!

Учтиво поклонившись, Малоний пригласил всех пятерых в свою опочивальню, по ходу со всеми знакомясь:

– Ты никак анфейский воитель будешь? Как звать тебя? – спросил он Марка.

– Подорликом кличут, – скромно ответил тот.

– А кто эта девушка, у которой мечи смотрятся так же изящно, как ожерелья?