Дар миротворца

Настоятель Малоний, само собой, не стал обременять великого воина Фосфероса своей компанией, однако настоял, чтобы тот взял с собой его послушника Ильмара, а тот потом рассказал бы настоятелю, как всё прошло. Получив от своего настоятеля напутствие и серого унылого ослика, Ильмар, воодушевлённый столь высокой миссией, прихватил с собой короткий бронзовый меч – подарок, как он сказал, «доблестного рыцаря Ордена хранителей традиций». Сурок не преминул подметить, что мечи из бронзы умные люди не куют лет уж эдак триста, и только хранители традиции предпочитают оружие из этого ненадёжного металла, так как верят в его чудодейственные свойства. Послушник горячо возразил, что согласно «Священному преданию о воинах веры», именно бронзовым мечом легендарный витязь Келгар поразил Кровавого Жнеца, опустошавшего земли Тихих равнин. Сурок расхохотался, сказав, что поединок Келгара с Кровавым Жнецом произошёл шесть столетий тому, когда грубый меч из бронзы являлся вершиной оружейного мастерства. Однако, чтобы совсем уж не разочаровывать юношу, сарпедонец добавил, что даже простой дубинкой можно поразить дракона, если держать её в руках с твёрдой верой.

«Лукавит Сурок, – подумал Марк. – Он и в легенду об этом Келгаре вряд ли верит. Однако он хорошо знает морфелонцев и их ретивую приверженность традициям. А потому может с лёгкостью как дразнить, так и воодушевлять таких аделиан, как Ильмар».

– А что, этот Мелфай-чудотворец сильно опасен? – с плохо скрываемым беспокойством спросил послушник.

– Не называй его так, – сказал Марк. – Он никакой не чудотворец.

– Все его так называют.

– Зря, – Марку вспомнились леса Спящей сельвы, казавшиеся теперь каким-то далёким чужим миром. – Он не чудотворец. Но человеческая вера способна оживлять выдумки. В Спящей сельве именно вера тамошних жителей превратила мирных, беззлобных солимов в жестоких, кровожадных тварей. Так и здесь: вера простых людей может превратить Мелфая в чудотворца. Вернее, лжечудотворца.

– Вздор, быть такого не может! – рьяно возразил Ильмар. – Испокон веков в Каллирое чудовищ порождает грех, а не вера! Почтенный Фосферос, скажи, может ли вера в Путь Истины порождать грех?

– Может. Если она позволяет тебе считать других неверными.

Ильмар, казалось, был введён в недоумение таким ответом.

– Как же так… Ведь Путь Истины гласит…

– Люди неправильно называют это учение, – перебил его Эфай. – Изначально, когда не было ещё ни храмов, ни священников, оно называлось Путь Поиска Истины. Люди, которые его придерживались, именно «верили», а не пребывали в твёрдой убеждённости. И это правильно. Постичь во всей многогранности Творца, мир или даже самого себя невозможно. Человек – песчинка по сравнению с миром, а мир – песчинка по сравнению с Творцом. Но людям проще видеть лишь выдуманный кем-то образ истины, а не саму истину.

Сурок, сидя на своём осле, постоянно озирался вокруг, словно в предчувствии засады. Лейна же, казалось, утратила всякую бдительность, внимательно вслушиваясь в каждое слово названного учителя, боясь что-либо упустить. Ильмар хмурился, не вполне понимая воина-отшельника, и какое-то время молчал, размышляя над его словами.

– Теперь я понимаю, что имел ввиду тот рыцарь из Ордена хранителей традиций, когда отзывался о тебе, – сказал наконец послушник. – Он говорил: «Опасный человек, этот Фосферос. Он умеет выбивать почву из-под ног».

Эфай усмехнулся.

– Да, пожалуй, он был прав. Но взгляни вокруг, Ильмар: зыбь, топь, трясина – вот истинная почва этого мира. А люди по своей наивности ищут твёрдую опору под ногами. Не твёрдая почва тебе нужна, а сноровка болотоходца.

Воин-отшельник по-прежнему любовался окружающими пейзажами заболоченных лесков и заросших буйным камышом водоёмов. Но при этом Марку показалось, что Эфая не покидает чувство настороженности, как если бы он вступил в земли хитрого, коварного врага.

– Ты что-то чувствуешь, учитель? – шёпотом спросила Лейна.

– В том-то и дело, что ничего. Ни сверчков не слыхать, ни лягушек, ни птиц. Молчат болота.

От этих слов Марку стало не по себе. Он не чувствовал никакого присутствия даймонов или иной нечисти, но это лишь усиливало неприятное чувство незащищённости перед невидимым врагом.

«Но, хвала Всевышнему, с нами Эфай! А это многое решает. Что за глупое чувство я испытал в Храме Вечного Голоса? Тень славы Фосфероса затмевает Седьмого миротворца? Бред! Я был бы только рад, если бы Эфай сопровождал меня с самого Морфелона. Скольких ошибок удалось бы избежать! Я бы с удовольствием стал бы ему безымянным слугой, если бы только…»

– Вот и пришли! – сообщил Сурок, указав на добротный одноэтажный дом, построенный на бревенчатых подпорках. – Однако, прежде чем мы войдём в эти двери… надобно кой о чём договориться, друзья мои.

Марк остановил своего коня.

– Ты это о чём?

– О том, что сперва надо решить, что мы будем делать с нашим юным некромантом.

– Мы уже это обсуждали, Сурок. Нужно обрезать нити, которыми им управляет этот некромантский Кукловод. А для этого мы должны убедить Мелфая перво-наперво покинуть эти земли.