Дар (СИ)

Агорафобия с зачатками ксенофобии, как когда-то сказал ей психиатр. С тех пор Лера к нему и не ходила: Лео удалось договориться, чтобы лекарства при необходимости выписывали Насте. Что этот чертов психиатр со своими учебниками может знать о настоящих фобиях? От мамы с папой переехал в общежитие, учился, женился, весь такой успешный, принимает пациентов в светлом большом кабинете, берет за это огромные деньги. Разве он переживал то, что пережила Лера? Так как он может судить о ее диагнозах? Только и годен на то, чтобы рецепты выписывать.

Оставив Настю разбираться с приехавшими женщинами из химчистки, Лера поднялась наверх, оделась и накрасилась. Даже оставаясь одна, она всегда наносила макияж. Не потому что хотела быть красивой, вовсе нет. Она и так была красивой, и для Лео никогда не красилась. Он любил трогать пальцами ее лицо, обводить контуры, потом осторожно касаться губами, повторяя движения пальцев. Он всегда говорил, что она божественно красива. Но оставаясь одна, Лера хотела спрятать эту красоту. Нет, она не уродовала себя макияжем, но под пудрой не было видно настоящей кожи, под тушью скрывались настоящие ресницы, под помадой — губы. Все это принадлежало только ей и Лео. Могла видеть Настя, но больше — никто. Даже перед приходом косметолога ей приходилось выпивать лишнюю таблетку и убеждать себя, что этот человек как врач, ему можно показывать все. Психиатр и это называл каким-то умным словом, но Лера не запомнила.

Закрывшись в своей комнате, она включила большой телевизор, висящий на стене. Он всегда демонстрировал только один канал, по которому показывали передачи про далекие путешествия, незнакомые страны и чужие города. Лера, запертая в одной квартире и выходящая из нее только в сопровождении Лео, потому что больше никому не доверяла, обожала смотреть такие передачи и мечтала, что однажды сможет сама совершить подобное путешествие по-настоящему, а не только в своей голове.

Она легла на небольшой диван у окна во всю стену и посмотрела на улицу. Там уже совсем рассвело, по широкому проспекту торопились машины, выбрасывая из-под колес брызги грязи, по тротуару бежали люди. Лера прикрыла глаза. До времени, когда Лео обещал позвонить, оставалось еще около получаса, и она могла позволить себе подремать. Без него она плохо спала ночами, поэтому все время чувствовала себя разбитой.

«Свернув с центральной площади в лабиринт узких улочек, мы попадаем в совсем другой мир, — вещал с телевизора приятный мужской голос. — Мир тесных домов, дешевых магазинов, крепких сигарет и немытых тел».

Лера не имела понятия, о каком городе идет речь, но богатое с детства воображение уже нарисовало ей раскаленный солнечными лучами каменный город, где вместо стекол на окнах висят старые тряпки, белье сушится прямо на маленьком балконе, а внизу темные от загара толстые женщины в цветных платьях продают сильно пахнущие травы и яркие украшения.

Путешествовать в своем воображении Лера не боялась, но все же старалась населить выдуманные ею миры как можно меньшим количеством людей. Вот и сейчас женщины напоминали скорее декорации, чем живых людей. Они доброжелательно улыбались Лере, призывно махали руками, но не говорили ни слова.

Лера медленно прошлась по узкой улочке, разглядывая желтые стены, каменные лесенки, окошки, из которых свешивались ковры и цветные половики. Голос из телевизора еще что-то рассказывал, но Лера, как всегда, уже не слушала его, создавая свой мир сама.

Яркое солнце добела раскаляло асфальт под ее ногами, приятный прохладный ветер шевелил волосы и чуть-чуть приподнимал подол платья, нежно гладя босые ступни. Лера дошла до конца улочки и вдруг остановилась. Ей показалось, что сзади за ней кто-то идет. Чьи-то чужие шаги как будто вторили ее собственным. Как только она остановилась, затихли и шаги. Лера медленно, очень медленно, совершенно беззвучно вдохнула в легкие воздух и осторожно обернулась. Улица позади нее выглядела пустой, даже женщины в ярких платьях не шевелились. Лера остановила и ветер, прислушиваясь. В ее мире точно кто-то был, кто-то чужой, кого она не звала сюда.

Она попробовала убедить себя, что ей некого опасаться. Здесь находится только то, что придумала она сама. Никаких посторонних людей или предметов. Единственный человек, который умел приходить в ее видения без спросу, мертв больше четырех лет.

— Кто здесь? — все же спросила она.

— В этой лавке нам предлагают попробовать местное блюдо, которое носит необычное для русского уха название… — отозвалась одна из женщин голосом ведущего телепередачи.

Лера махнула рукой, веля ей замолчать. Снова наступила тишина, но теперь Лера еще острее чувствовала чужое присутствие. Спина мгновенно покрылась холодным потом, а руки задрожали, как было всегда, когда она оказывалась в чужом месте и теряла из виду Лео. Она сжала кулаки, заставляя себя дышать ровно и глубоко, и медленно осмотрела улицу, пытаясь понять, где прячется чужак.

— Потеряла кого-то?