Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание

Но хозяин — тот, который меня нанял, — сказал, что меня это не должно волновать, что я деньги не с клиентов получать буду, а прямо от него. А будут клиенты, нет — мне это все без разницы. А только я все равно переживала — сижу здесь, как в гробу, словом перекинуться не с кем! Опять же, практики никакой. А нам, парикмахерам, практика очень нужна. Не будет практики — разучишься работать…

— Ладно, не отвлекайтесь! Рассказывайте, что вы здесь видели, какие люди сюда приходили…

— Люди приходили какие-то странные, — парикмахерша понизила голос, как будто боялась, что ее подслушают, — подозрительные какие-то. Сам хозяин и при нем несколько человек на подхвате. А только работы для меня никакой не было.

Она перевела дыхание и продолжила:

— Я уже хозяину жаловалась — что же это, я сижу без дела с утра до вечера, прямо как в гробу, так ничего не заработаю… а он мне — не волнуйся, свои деньги ты получишь. Так я день сижу, два, третий день уже пошел… тут, на третий день, мне пакетик привезли…

— Пакетик? Какой пакетик? — переспросила блондинка.

— Пакетик с волосами. С прядкой срезанной…

— Зачем?

— Хозяин сказал, чтобы я подобрала краску такую же, как на этих волосах. Что потом, значит, надо будет клиентке в такой же точно цвет волосы покрасить…

— А где этот пакетик?

— Где же он… — Парикмахерша задумалась, наморщив лоб, проверила карманы своего халата, потом один за другим выдвинула ящики стола, но ничего не нашла.

— Видно, выбросила я его. — И она взглянула на корзинку для мусора в углу комнаты.

Блондинка кивнула своим подручным. Те без слов вытряхнули содержимое корзинки на кусок пластика и принялись перебирать мусор. Парикмахерша следила за ними с интересом.

Наконец один из бойцов поднял маленький пластиковый пакетик:

— Этот?

— Он самый.

В пакетике была прядка темно-рыжих волос, напоминающих оттенок красного дерева.

Блондинка выразительно переглянулась с одним из своих немногословных спутников:

— Ее волосы…

Потом она повернулась к парикмахерше:

— Продолжайте! Значит, привезли вам пакетик с этими волосами и что дальше было?

— Дальше… я, значит, ему говорю — в такой же точно не получится, потому что эта краска очень редкая, мне такую не найти. А он мне — ладно, точно такую не надо, главное, подбери, чтобы похоже было, чтобы только на первый взгляд не отличить. Это, говорит, ты, поскольку профессионал, видишь, что за краска, а другой человек сразу не разберется, тем более на записи…

— Ага, на записи! — оживилась блондинка и вдруг насторожилась: — Вы сказали, что эта краска очень редкая, что такую у нас очень трудно найти. А у кого-то она все-таки есть? Где-то же ее нашли, чтобы эти волосы выкрасить?

— Да, видно, это Снюсик красил. Не иначе, он. В нашем городе у него одного такая краска есть, он ее откуда-то из-за границы привозит, а уж откуда — никому не говорит, это у него секрет такой. То ли из Италии, то ли из Бельгии, то ли вообще из Швейцарии. Потому у него цены атомные, и все равно всегда очередь, запись за месяц, и то исключительно по рекомендации…

— Постойте! Кто, вы говорите, красил?

— Снюсик же. Парикмахер известный. Вы про него что, не слышали? — Женщина взглянула на собеседницу с сожалением. — Зря жизнь прожили. Он вообще-то под «голубого» косит, но на самом деле никакой не «голубой», мне девочки рассказывали. Пристает ко всем только так… а это он только для вида «голубого» изображает…

— Не отвлекайтесь! Снюсик — это что? Имя? Фамилия?

— Бог с вами! Разве такое имя бывает? Снюсик — это так его все называют, вроде кличка.

— А как его зовут на самом деле? И где он работает? Как его можно найти?

— Зовут его Федор, но сами посудите — разве можно приличному парикмахеру с таким именем работать? Всех клиентов распугаешь! Фамилию его я не знаю, а работает он в салоне «Лизелотта» на Малой Конюшенной улице…

Блондинка переглянулась со своими подручными.

— Вот еще что, — снова обратилась она к парикмахерше. — Видели вы здесь такого человека — молодой, лицо круглое, как у куклы, волосы светлые, густые…

— И вечно растрепанные! — добавила парикмахерша. — Ему бы постричься не мешало, да только я за него не взялась бы.

— Почему?

— Очень он какой-то неприятный, даже страшный. Прямо холодом от него веяло… и не таким холодом, как от холодильника, а таким, как из мертвецкой…

— Точно, этот самый, — кивнула блондинка. — И часто он здесь бывал?

— Не то чтобы часто. Раза, может, два или три. Его хозяин сам всегда вызывал.

— Вызывал? А откуда вы это знаете?

— А он и при мне два раза звонил.

— Звонил? — переспросила блондинка. — И куда же он звонил?