Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание

Знаменитый на весь город парикмахер Снюсик дико боялся пауков. От одного их вида, от того, что у них целых восемь ног, его прошибал холодный пот, ноги подкашивались, руки дрожали… и это — от вида обычных безобидных паучков, которых он изредка обнаруживал у себя в ванной или на дачной веранде.

Что же говорить об огромном мохнатом тропическом пауке-птицееде, которого достала из сумочки Кристина!

При виде этого паука Снюсик чуть не потерял сознание.

— Я вам все покажу! — пролепетал он дрожащим голосом. — Только уберите… это!

— Показывай! — сурово приказала Кристина.

И Снюсик показал.

Он снял со стены рекламный плакат, на котором знаменитая модель демонстрировала коллекцию бижутерии.

Под этим плакатом обнаружилась неприметная дверца, выкрашенная в тон стен.

Снюсик с тяжелым вздохом открыл эту дверцу перед Кристиной и впустил ее в тайную квартиру.

Квартирка была небольшая, она состояла из маленькой кухоньки, просторной, хорошо оборудованной ванной и спальни, где и происходило все самое интересное.

Обставлена и оформлена квартирка была в стиле турецких сериалов из жизни султанов и их любимых наложниц. Пышные драпировки, богатая лепнина, позолота, пыльные балдахины, бархатные шторы и прочие восточные сладости.

Кристина тщательно осмотрела это любовное гнездышко, убедилась, что там не осталось никаких следов Марии Войтенко — ведь та ни с кем здесь не встречалась, она использовала эту квартиру, чтобы сбежать, избавиться от своего охранника…

Вот интересно — она догадалась, что тот работает на врагов отца, или просто хотела освободиться от слишком назойливой опеки? И самое главное — где она сейчас?

На эти вопросы ответа пока не было.

Еще раз оглядев квартиру, Кристина вышла из нее — не обратно в салон, а через обычную квартирную дверь.

Она оказалась в заурядном питерском дворике, впрочем, довольно чистом и ухоженном. И следа снега не было на аккуратно положенной плитке. А было несколько скамеек, детская площадка и пара кованых фонарей.

Но первое, на что Кристина обратила внимание, выйдя во двор, было окно первого этажа, расположенное рядом с подъездом.

На этом окне стояли два горшка с кактусами, которые называют декабристами за похвальную привычку цвести в самое темное и холодное время года, тем самым принося в мир оптимизм и утешение. И в просвет между этими растениями выглядывала особа лет семидесяти с очень цепким и внимательным взглядом.

Кристина остановилась, чрезвычайно заинтересованная. Затем она нашла соседний подъезд, вошла в него и позвонила в дверь квартиры, где, по ее расчетам, должно было находиться окно с декабристами и их наблюдательной хозяйкой.

За дверью царила тишина, но тишина эта была внимательная и настороженная. Кристина не сомневалась, что хозяйка декабристов стоит по ту сторону двери, задержав дыхание.

— Это не ваша сумка тут на площадке оставлена? — проговорила Кристина завлекательным голосом. — Тут в ней и мандарины, и яблоки, и конфеты…

Тишина за дверью стала еще более настороженной, и Кристина продолжила:

— Шоколадные конфеты, австрийские! Очень, по-моему, хорошие… и тортик, между прочим…

— Шоколадный или бисквитно-кремовый? — раздался за дверью взволнованный голос, и дверь открылась.

На пороге появилась та самая наблюдательная особа.

Быстрым и цепким взглядом она обследовала лестничную площадку, мгновенно убедилась, что там нет никакой сумки, не говоря уже о фруктах, конфетах и торте, и попыталась снова закрыть дверь. Однако Кристина успела вставить ногу между дверью и косяком, а затем, пользуясь преимуществами молодости и хорошей физической подготовки, проскользнула в квартиру.

Хозяйка попыталась вытолкать ее обратно на площадку, но из этого ничего не вышло. Тогда она возмущенно, но не слишком громко заверещала:

— Помогите, грабят, убивают!

— Ну-ну, давайте кричите! — ироническим тоном проговорила Кристина. — Может, и правда полиция приедет. Им тогда очень интересно будет узнать о вашем дополнительном заработке.

— Каком таком заработке? — испуганно переспросила хозяйка квартиры, немедленно прекратив шуметь.

— Известно каком. Вы ведь следите за соседней дверью, так? И когда из нее люди выходят, берете с них деньги за молчание?

— Да какие там деньги! — отмахнулась тетка. — Это же слезы! Копейки несчастные!

Тут же она спохватилась, что сказала лишнее, подозрительно уставилась на Кристину и спросила:

— А ты откуда про это знаешь?

— У меня в распоряжении имеются записи видеокамер, — не моргнув глазом соврала Кристина, порадовавшись про себя, что все верно просчитала и догадалась о маленьком бизнесе хозяйки декабристов.

— А что ж ты думаешь, просто ли на одну пенсию прожить! — пригорюнилась тетка. — А им-то что — не такой большой расход… для них это мелочь, а мне хорошая добавка к пенсии… им ведь ни к чему, чтобы кто-то об их развлечениях знал…

— Ни к чему, — охотно согласилась Кристина. — И вам ни к чему, чтобы полиция и налоговая знали, чем вы тут занимаетесь. Вы ведь не хотите, чтобы это до них дошло?

— Ох! Неужели ты у старого человека будешь деньги требовать? Вместо того чтобы помочь…

— Деньги ваши мне ни к чему!