Дар ушкуйнику (СИ)

– Запереть нужно все, – засуетилась Матрена, вскакивая, – что поценнее спрятать, псов с цепи спустить, на ночь ворота крепче запирать, караул усилить. Дарья, одна, без гридей, по улицам теперь не хаживай.

– Не буду, да я и за ворота теперь не выйду, – успокоила тетку и сама растревоженная Дарена.

– Ой, спаси нас, Господи и Пречистая Богородица.

– Ну, пока ушкуи до града не добрались, побегу я домой, пожалуй, – поднялась Дарена из-за стола.

– Беги, беги, – начала крестить ее тетка. – Нет, погоди, Жирослав тебя проводит.

– Да я и сама добегу, с Устей, – попыталась отказаться Дарена, но не сильно настойчиво, а скорее из вежливости.

Она уж сто раз пожалела, что вчера выпорхнула из княжьего двора без охраны. При одной мысли, что могло произойти и как близко она была от позора, пробивал озноб.

Старый кряжистый, но крепкий гридь тетки Жирослав, приторочив на поясе топорик, поплелся следом за Дареной и ее челядинкой.

На улице стоял гомон, все только и говорили, что об ушкуйниках и о неразумном поступке княгини. Тревога росла, перескакивая от одной кучки возбужденно говорящих людей к другой.

– Чего ж про вчера тетке не нажаловалась? – назидательно пробурчала Устя.

Иногда у Дарены складывалось впечатление, что хозяйка Устинья, а она при ней лишь дека черная.

– А чем она помочь сможет? – опасливо оглянулась Дарена на Жирослава. – Только расстроится.

– Вот чую, что карга старая за всем стоит, – сжала Устя кулаки.

– Ей-то зачем? Глупости. Сам он дурной.

– Вот завтра Дедята Ставрович явится, я ему нажалуюсь, он с охальника этого шкуру спустит.

– Устя, не вздумай! – вцепилась в руку челядинки Дарена.

– Да как такое оставить?! В своем ли уме ты, хозяйка?!

– Не надо Дедяты, беду на себя лишь накличет, я впредь осторожней буду, – Дарена прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Сокольничий Ведан уже месяц не давал ей проходу. Добро, был бы холост, и то, уж больно дерзко обхаживал, так ведь красавчик этот давно был женат. Краса его точеная, статная, волосы льняные, резко очерченные брови, тонкий нос, светлая бородка, прячущая лукавую усмешку – все Дарену пугало, обдавало грехом, словно толкало в невидимую пропасть. Страшно до одури, а все ж заглянуть хочется. От того она терялась и не всегда могла дать отпор. А ему того и надобно, то за руку при всех в церкви схватит, то подстережет в закоулках теремных переходов, пытаясь приобнять. Вход на княжий двор у Ведана был свободным, расхаживал как у себя дома. Дарена пожаловалась было княгине Евфимии, к старой Евпраксии она и подходить не смела. Но убитая своим горем молодая княгиня ее просто не услышала, не до Дарены, оно и понятно. Только Дарена с тех пор стала носить с собой нож, прятать в складках запоны https:// /ebook/edit/dar-ushkuyniku#_ftn6. Нож ей вчера и помог, а еще горластая Устинья.

Отпросившись у старой княгини переночевать у тетки, Дарена неожиданно быстро получила добро и, прихватив как обычно Устю, выбежала за ворота. Теткины хоромы были за пределами детинцем, у торга. Устя тянула пройти через сворачивающий лабазы торг, но Дарене хотелось побыстрей добежать, и она выбрала узкий проулок, позволявший срезать путь. В том проулке Ведан с парой воев и перехватил ее. Сам сокольничий перегородил дорогу, неожиданно отделившись от темной стены забора, а его воины отрезали путь к отступлению, встав за спинами девиц.

– Чего тебе надобно? – испуганно пискнула Дарена, прижимаясь к Устинье.

– Тепла да ласки, – хмыкнул Ведан, делая шаг вперед. – Челядинку хватайте, – крикнул он воям.

– Помогите!!! – не своим голосом заорала Устинья, прежде чем ее повалили на землю, утыкая носом в рыхлый снег. – Помо… – и голос затих, огромная лапа легла на рот.

Ведан дернул Дарену за рукав, пытаясь затянуть в незнакомый двор. Та, дико испугавшись, выхватила нож, полоснув не глядя.

– Сука, – выругался Ведан, хватаясь за рассеченную щеку, и раскрытой пятерней опрокинул Дарену в проем распахнутой калитки.

Но Дарена, ужиком скользнув, быстро поднялась на ноги, выставляя свое малое оружие. Конечно, Ведан бы его выбил, где девке тягаться с воином, но тут Устинья прокусила палец обидчику и снова заорала:

– Помогите!!! – да так громко, что на торгу видно услыхали, и в проулок метнулся народ.

Ведан, кинув последний злобный взгляд на Дарену, бросился прочь вместе со своими людьми.

От пережитого страха Дарена долго не могла прийти в себя, ее узнали, стали бухаться на колени, она по привычке благословляла и шептала: «Благодарствую», просила никому не сказывать. Да слух-то все равно пойдет. Теперь, подходя к терему, Дарена начинала дрожать осиновым листом, ожидая объяснения с княгиней Евпраксией.