Дар золотому дракону

— Бекилора? — я наконец-то сосредоточилась на словах Фолинора, наверное, потому, что он снял руку с моего плеча и направил её в сторону реки. — Потому что он самый старший среди вас? Поэтому он может приказать Эльроду, да?

Река вдруг забурлила, вспенилась из-за внезапно появившейся преграды, а потом из воды появился мост. Невысокий, узкий — телега не проедет, — но крепкий, каменный, с приподнятыми краями, чтобы нельзя было соскользнуть с него. На двух опорах.

— Когда мы заговорили о дровах, я подумал, что ближайший лес как раз за рекой, но через неё людям как-то нужно перебираться. Самим-то нам мосты не нужны, а вот им — просто необходимы. Ладно, теперь будем строить свинарник. Если честно — не совсем представляю, как его лучше сделать. Поможешь советом?

— Конечно, — кивнула я.

— И да, Бекилор у нас самый старший. Более того — самый старший старейшина. Поэтому и главный среди нас.

— Это не совсем так, — послышался голос Луччи, и я увидела стоящих рядом девочек, держащихся за руки. Увлечённая чудом рождения моста, я и не заметила, как они подошли к нам. Лани тут же подняла ручки, просясь взять её на руки, что я и сделала, после чего достала платок и, послюнявив его, стала оттирать её замурзанные щёчки. Похоже, большаю часть леденца осталась на её мордашке.

— Что именно «не совсем так»? — удивился Фолинор.

— Бекилор — главный, да, вы его таким негласно назначили. И среди вас он — первый старейшина. Первый, но вовсе не самый старший.

— А кто старший? — заинтересовалась я.

— Фолинор, — пожала плечами Луччи.

Я, раскрыв рот от удивления, взглянула на старейшину. Он старше Бекилора? Но как такое возможно?

Глава 13. НОВОСЕЛЬЕ

1 июля, день десятый.

— Лучиелла, ты что-то путаешь, — покачал головой старейшина. — Они все старше меня. Будь это иначе, я сам бы лежал в той усыпальнице.

— Сколько тебе лет? — хитро прищурившись, поинтересовалась девочка. Я молча переводила взгляд с одного на другую.

— Тысяча тридцать восемь, ты же знаешь.

— Знаю. А так же знаю, что никто из остальных старейшин не прожил дольше ста пятнадцати. Или ты хочешь и годы смерти им в возраст записать?

— Ну, если рассуждать так… Пожалуй, ты права. По времени рождения все они старше меня, а по количеству прожитых лет — да, верно, старше я.

— Парадокс, — усмехнулась девочка.

— А? — не выдержала я.

— Противоречие, — пояснила мне Луччи. То есть, ей показалось, что она пояснила. Я вздохнула, но не стала уточнять, меня больше заинтересовала вся эта странность с возрастами. Я уже привыкла, что всем здесь, кроме меня и новых людей, больше тысячи лет, привыкла, что те, кто был мёртв сотни лет, теперь живее всех живых, привыкла к чудесам, называемым здесь магией. Но то, что Фолинор оказался самым старшим и в то же время родился позже всех остальных старейшин, у меня в голове не укладывалось.

— Да, кстати, Фолинор ещё и самый сильный из них всех, — не успела я как-то свыкнуться с прежним открытием, как Луччи снова меня огорошила. — Да-да, не удивляйся. Магия земли — самая могущественная и самая редкая в нашем мире. Магией огня владеем мы все, магией воды и воздуха в среднем каждый третий.

Я начала усиленно вспоминать дроби, которые мы со старейшиной только начали изучать на примере разрезанного на куски пирога, только как-то не очень получилось, потому что Луччи продолжила:

— А владеющие магией земли рождаются где-то раз в сто лет.

— Ничего себе! — я с еще большим восхищением взглянула на Φолинора, хотя уж куда больше-то? Оказалось — есть куда, поскольку Луччи меня добила словами:

— А владеющие всеми четырьмя стихиями рождаются даже не каждое тысячелетие. За всю мою жизнь я знала лишь Фолинора, обладающего подобным даром. Кто знает, может, потому он и прожил гораздо дольше остальных? Магия четырёх стихий как-то подпитывала его? Ты ведь продолжал летать всё это время, верно?

— Верно, — криво улыбнувшись, ответил Фолинор. Кажется, этот разговор его смутил.

— А мы этого уже не могли, хотя гораздо моложе тебя. Нам оставались месяцы, а то и дни жизни, а ты всё еще был бодрым, хотя, конечно, тоже старым.

— С длинной седой бородой, — пробормотала я, вспомнив, каким мне виделся старейшина до того, как я с ним познакомилась.

— С бородой? — удивился Фолинор. — Нет, Аэтель, бороды у меня не было. Мы — драконы, борода у нас не растёт.

— О… — только и смогла в растерянности сказать я. А ведь действительно. Я никогда не видела, чтобы кто-то из мужчин брился, но щёки у них всегда были гладкими. И по утрам у Фолинора щетины не было, а ведь я вставала первой и видела, как он идёт умываться. Да и из усыпальницы драконы вышли безбородыми, хотя сидели там две недели, и вряд ли в тех условиях им пришло в голову бриться самим, да ещё и брить Бекилора, который был совсем слаб, и едва ли мог делать это самостоятельно. Даже если бы им было чем бриться там, в усыпальнице.