Дар золотому дракону

— Это такой способ извещения, — пояснил Фолинор. — Мы редко ими пользовались, поскольку такое «послание» могло лишь подать знак, ничего не поясняя. Да и использовать их могли только те, кто владеет магией воздуха. Но порой они могли быть полезны. Пожалуй, я лучше тебе покажу.

Он встал, огляделся и взял с полки небольшую деревянную баночку с крышкой, в которой хранилась соль.

— Обычно мы использовали для этого именные шкатулки, но для того, чтобы показать действие вестника, подойдёт и это.

С этими словами Φолинор соединил пальцы, а когда раскрыл их, над его ладонью повис маленький шарик, размером с вишню, похожий на мыльный пузырь — его можно было увидеть только из-за переливающихся в нём на свету радуг. Опустив послушный шарик в баночку и закрыв крышкой, Фолинор вручил её мне.

— А теперь уйди… например, в кладовую, и там открой крышку.

Я так и сделала. Получив свободу, шарик тут же улетел от меня. Вернувшись в гостиную, я увидела, что он вьётся перед лицом Фолинора. Тот отходил, отворачивался, но шарик, словно назойливая муха, продолжал лезть ему на глаза, пока, наконец, мужчина не ткнул в него пальцем, «лопнув», как мыльный пузырь.

— Видишь? Вестник, выпущенный на свободу, находит своего хозяина и привлекает его внимание. Но он не сообщает, кто его послал и зачем.

— Тогда как вы это узнаёте?

— Никак. Поэтому и пользовались ими настолько редко, что почти забыли. Просто иногда какая-то пара договаривается, что в случае какого-то события один пришлёт другому вестник. Например, жена сообщает мужу, что обед готов, или уплывшие в город за покупками драконы — что возвращаются.

— Или мы, старейшины, зачем-либо звали кого-то к себе, — подхватил Бекилор. — У нас были вестники от большинства тех, кто владеет магией воздуха, вот для чего нужны были именные шкатулки. Если ты ни о чём ни с кем не договаривался, а получил вестник — лети к старейшине.

— У меня всё еще хранятся эти шкатулки, — вздохнул Фолинор. — Только пустые. Все вестники исчезли одновременно с владельцами. Я дам тебе несколько, Диэглейр.

— Лучиелла посылала мне вестник, если готовила мой любимый паслёновый пирог, — улыбаясь воспоминаниям, мечтательно вздохнул Керанир и облизнулся. — Я почти год его не пробовал. Аэтель, ты же мне испечёшь?

— Обязательно, — улыбнулась я. — Как только паслён созреет, и ты мне его наберёшь.

— А я вывешивала на балкон красное полотенце, — улыбнулась Нивена, у которой магии воздуха не было.

— И я летел домой со всех крыльев, — подхватил Леонейл. — И без всякого вестника знал — дома ждёт что-то вкусненькое.

Все начали вспоминать, как и когда использовали вестники, если использовали, конечно. Фолинор ушёл в свою комнату и, вернувшись, высыпал на стол кучу маленьких, с зелёное яблоко, деревянных шкатулок, которые закрывались на крючочки. Несколько взял Диэглейр, парочку утянула Лани, заинтересовавшись новыми игрушками, а одну Фолинор отложил в сторону. И когда все разошлись — взрослые в свои пещеры, дети — спать, — то он поместил в неё ещё один радужный шарик, закрыл на крючочек и протянул шкатулку мне. На крышке было написано его имя.

— Пусть она будет у тебя. И если что-то случится, если я когда-нибудь тебе понадоблюсь — просто открой.

— Хорошо, — кивнула я. Рассмотрев шкатулку, я убрала её на полку с посудой, где я легко смогу её взять, а Лани не дотянется. — Но что может случиться? На этом острове мы в полной безопасности, да и кто-нибудь всегда рядом.

— Просто пусть будет, мне так спокойнее. Вспомни мы про вестников раньше — Кераниру не пришлось бы гнаться за мной, а старейшинам — лишние часы сидеть в усыпальнице, дожидаясь меня. Но мы забыли. Хорошо, что Мэгринир вспомнил, всё же вещь полезная. И у меня на душе будет спокойнее.

А потом у нас был урок истории. Фолинор рассказывал мне про древних королей, которые воевали и захватывали новые земли. Или теряли, всякое бывало. Сам урок был бы вполне обычным, если бы, проводя его, Фолинор не сидел рядом со мной на диване. И не обнимал меня за плечи. И не поглаживал мою руку от плеча до локтя. И не касался бы время от времени моих волос губами. А я не прижималась бы к его плечу, не ластилась бы, словно котёнок, которого чешут за ушком. В какой-то момент я даже не выдержала и, положив ладонь на грудь мужчины, стала легонько её поглаживать, восхищаясь, какая она широкая, выпуклая и твёрдая! Осознав, что делаю, я ойкнула и отдёрнула руку, но Фолинор ободряюще мне улыбнулся и положил её обратно. И я продолжила водить ладонью туда-сюда, мечтая потрогать эту грудь уже не через ткань рубахи.

Когда урок закончился, Фолинор, как и вчера, поцеловал меня в лоб.

— Ты очень хорошая ученица, Аэтель.

Тут я поняла, что он ошибается, и честно призналась:

— Я не запомнила ни одной даты. Да и имена все в голове перепутались.

— Уроки бывают разные, — усмехнулся мужчина. — И поверь, ты делаешь большие успехи, девочка. Даже не представляешь, как это меня радует.