Даргер и Довесок (ЛП)

На лесистых склонах по обе стороны от пере­вала почти тотчас вспыхнуло пламя — его развели притаившиеся поджигатели, отправленные Мощ­ным Локомотивом под покровом ночи. Пламя рас­пространялось, сливаясь в стены огня, и стрельба прекратилась. Снайперы спасались от пожара.

Некоторое время казалось, что исход битвы предрешен. Дым стекал вниз, и ветер уносил его прямо на противника, скрывая наступающие силы Благодатного Царства. Вдруг с обеих сторон вала распахнулись ворота для вылазок, выпустив враже­скую кавалерию. Знаменитые горные лошади по­мчались вверх по склонам с недоступной обычным скакунам резвостью. За спиной каждого кавалери­ста сидел сапер. Неподалеку от подступающего ог­ня саперы соскочили наземь и принялись рубить деревья, создавая противопожарные просеки. Всад­ники припали к гривам, и горные лошади бес­страшно пронеслись сквозь горящие деревья, на что обычные скакуны никогда бы не отважились. Пре­одолев пламя, кавалерия настигла и вырезала всех подвернувшихся под руку солдат Благодатного Цар­ства — и поджигателей, и прочих.

Вслед за кавалерией показались снайперы. Они возвращались на позиции, чтобы возобновить при­цельный обстрел с тех склонов, по которым уже прошелся огонь. Из-за непрестанной слепой паль­бы, которую вела артиллерия Горных Лошадей, главкому Мощному Локомотиву пришлось отозвать войска, чтобы не потерять их целиком. Солдаты отступали за земляные насыпи, возведенные сапе­рами Тайного Царя за линией огня.

— Все, что я слышал, о войне, — правда, — за­ключил Довесок — Зрелище и в самом деле волни­тельное и весьма захватывающее.

— С этой позиции смотрится действительно ве­ликолепно, — согласился Даргер. — Хотя бед­ные парни, втянутые в сражение, наверняка думают иначе.

— Поэтому я и стараюсь держаться подальше от полевых госпиталей, лагерей военнопленных, брат­ских могил и прочих схожих мест. Не сомневаюсь, что, угоди я туда, меня ждут лишь душевные муки.

— Очень мудро с твоей стороны. В высшей сте­пени важно сохранять боевой настрой. — Даргер с заметной неохотой отвернулся от великолепной картины сражения. — Мне пора возвращаться к моим математическим исследованиям.

— А мне пора заняться превращением себя в живую легенду, — отозвался Довесок.

* * *

В лагере кипела жизнь. Многие, особенно моло­дые офицеры, наблюдали за ходом битвы, как это только что делал сам Довесок. Но большинство за­нималось будничными делами, присущими любому военному лагерю. Солдаты полировали кожаные и латунные доспехи, драили оружие, чистили лоша­дей, разделывали туров и тушили их мясо, состав­ляли заявки на пополнение припасов, гнали втихо­молку от начальства самогон, проигрывали жалова­нье в кости или на крысиных боях. Довесок отправился прямиком к позорному столбу, где его приветливо встретил дежурный офицер, коренастая женщина с веселым нравом.

— С возвращением, господин. Все так же ище­те новобранцев?

— Конечно. Тайный Царь сказал, что я могу взять двадцать солдат, хотя, признаюсь, отыскать людей с нужными мне особыми талантами слож­нее, чем казалось поначалу.

— Сегодня вам есть из кого выбрать, господин. Например, вон тот негодяй.

Офицер указала на несчастного, который только что получил последний удар жесткой резиновой дубинкой. Ударов, по всей видимости, было немало, и после того, как его отвязали, парень мешком сва­лился на помост. Его уволокли прочь.

— Поцапался со шлюхой и выколол ей глаз. Вдобавок к очевидному ущербу снизится плата за ее услуги. Если бы не война и не тот факт, что его никчемная туша может понадобиться для показа­тельной геройской смерти, его бы уже уволили со службы и отдали на милость ее подруг.

— Да уж, горячность — совсем не то, что мне нужно.

Довесок оглядел шеренгу перепуганных, ожида­ющих наказания шельмецов. На всех лицах, кроме одного, было написано отчаяние, уныние или при­стыженное смирение. Исключение составлял здо­ровяк с такими широченными плечами, что голова его казалась крошечной. Прищурившись и стара­тельно обходя взглядом столб для наказания, он озирался по сторонам, словно купец, выискиваю­щий благоприятную возможность для наживы, или заключенный, оценивающий на прочность стены тюрьмы. Вне всякого сомнения, он до сих пор наде­ялся избежать неминуемого наказания.

— Тот парень с хитринкой в глазах... что он на­творил?

— Это интересный случай, господин. Он привел одну из легендарных горных лошадей.

— Подобный поступок более достоин похвалы, чем наказания.

— Дело в том, что командование пообещало большую награду любому, кто приведет горную ло­шадь. Вот он и попытался стребовать деньги.

— Я по-прежнему в недоумении.

— Видите ли, господин, будь он лицом штат­ским, все бы кончилось хорошо. Но он солдат, а значит, лошадь перешла в собственность армии, как только он ее поймал. Не отдав ее даром, он при­своил то, что, строго говоря, принадлежит Тайному Царю. Вот его и осудили за воровство и сбыт кра­деного.

— Похоже, как раз такие предприимчивые мо­лодчики мне и нужны. — Довесок подошел к сол­дату: — Драться на кулаках, полагаю, умеешь?

Парень окинул Довеска внимательным ушлым взглядом и кивнул.