Дари Ласо

– Дари, ты слышишь?– очнулась я на голос Лады и непонимающим взглядом уставилась на нее.– Твой коммуникатор разрывается…

Я достала из кармана поющий коммуникатор и посмотрела на экран. Это был Маку Раибон Суф.

– Да, хорд Суф,– глухо ответила я.

– Дари, ты успешно сдала тест. У тебя сто сорок три балла.

– Сто сорок три?– повторила я, не понимая, что бы это могло значить.

– Ты решила несколько задач с применением знаний, выходящих за пределы программы обучения.

– Это хорошо?– скептически нахмурилась я.

– Дари, это очень хорошо!– я слышала, как наставник улыбался.– Я обязательно напишу тебе позже.

– Что там?– глядя на меня широко раскрытыми глазами, спросила Лада.

Я оглянулась на подругу и пожала плечами, забыв, о чем вообще говорил Маку Раибон Суф.

– Хочу домой,– ответила я и прислонилась к подруге.

Новый год мы праздновали в доме семьи Савельевых. Там были и Хворостовы, и семья Лодаро с младшими сыновьями и друзьями – семьей Дальбергов – шведами. У Савельевых было два сына, у Дальбергов – сын. И нас девчонок было четверо: я, мои сестры и Лада. Софья и Марья отлично ладили с Оноби и Каули Лодаро, несмотря на то, что братья Пауло были вдвое младше их. Все они сидели со взрослыми. А мы молодежной компанией сидели за отдельным столом и общались между собой.

Антон и Алвин Дальберг играли в какую-то китайскую игру, которой их давно научила Лю Мин, парни Савельевых, как и всегда, о чем-то спорили с Ладой. Лю Мин в этот раз не было с нами. Она так никому и не дала о себе знать. От этого было горько. Не было и Пауло. От него пришло только общее поздравление с новым годом.

Я сидела над своей тарелкой, полной всякой еды, а пила лишь цветочное вино. В желудке пекло от остроты напитка, но мне было все равно. Главное, что он размывал тягучие и болезненные мысли: все казалось не таким ужасным и безвыходным.

Периодически я встречалась взглядом с Ладой и Светланой – они весь вечер поддерживали меня. Родители тоже заметили мою вымученную улыбку, но я оправдала это тем, что было грустно без Лю Мин и Пауло.

Новый год получился совсем не веселым. Не таким, как всегда. Я с ужасом вспоминала, что скоро мое двадцатилетие. Скоро – всего через пятнадцать дней! А ведь так торопила время! Я ничего не знала об этом хомони, но пустила его в свою душу и так ошиблась… обманулась… Сама себя обманула! Ведь общалась с ним, по сути, всего дважды: на балу и тогда, в чайной. И поверила в него – такая наивность!

Теперь я горько сожалела о каждом своем шаге в его сторону, о каждом слове – написанном, сказанном, о каждом взгляде и мысли… Он не стоил ничего из того, что я хотела и могла ему отдать.

Мало было мне переживаний, но первый день нового года принес бурю, после которой, я думала, что не останется ничего. В этот момент рядом оказалась Лада, и именно она укрыла мой хрупкий мирок от окончательного разрушения. Не знаю, во что я верила, но, закрыв глаза и вопреки разуму, свернула на путь, последствий которого тоже не могла предугадать, однако отчаянная надежда гнала вперед.

После возвращения от Савельевых Лада осталась у нас. До завтрака она вытянула меня поплавать в бассейне с Марьей, которая всегда поднималась раньше всех. И именно Марья обратила внимание на мой коммуникатор.

Это было сообщение от Босгорда.

– Дари?– окликнула Лада, когда я в нерешительности замерла над устройством.– Хочешь, я посмотрю, что он написал?

Я сглотнула и с отвращением протянула коммуникатор Хворостовой. Лада открыла чат, и ее лицо на мгновение окаменело, но потом она выпрямила плечи, смахнула прилипшую прядь волос со лба и уверенно посмотрела на меня.

– Пойдем к нам!

– Чт-то там?– дрогнул мой голос, а по телу побежали мурашки: не то от прохладной воды, не то от пугающего предчувствия.

Без лишних слов Лада отвела меня в комнату, мы оделись и вышли из дома. Всё то время, что она решительно вела к своему дому, я сбивалась с дыхания, кусала губы и представляла самое страшное: что Босгорд написал о своем прибытии на Тоули в Кан. Но когда Лада завела в свою комнату, усадила в кресло и прикрыла дверь, я не выдержала и потребовала показать, что написал этот хомони.

Сообщение было коротким: «Дари, мои родители ждут выставления твоей кандидатуры на торги! Я безумно рад!»

Ниже кресла падать было некуда. Но и в нем я словно растворилась, рассыпалась…

– Будь проклят тот день, когда я его встретила!– прошептала я не своим голосом, когда Лада впихнула в мои руки стакан с водой.

– Дари, не паникуй,– решительно встряхнула меня подруга.– Мы сейчас подумаем, что делать дальше…

Я осушила стакан и уронила его на колени.

– А что делать?– с ужасом понимая, что смиряюсь с происходящим, потому что не знаю, что делать, выдохнула я и закрыла лицо ладонями.

Лада забралась в кресло и обняла меня. Раскачиваясь из стороны в сторону, она положила подбородок мне на макушку и сказала:

– Надо сделать так, чтобы его родители тебя не выбрали.

– Я улечу на КНИС…

– Не получится. До прихода комиссии нет. А вот сразу после – можно. Но что это даст?