Дарители

— Ты можешь подойти, — негромко сказал он, не оборачиваясь. Схимник огляделся, но поблизости людей не было. Тогда он вышел из-за дерева и подошел к Славе, глядя на плиту, на фотографию красивой светловолосой девушки, улыбавшейся немного более цинично, чем, казалось бы, должны улыбаться такие девушки, и смотревшей из-под слегка приподнятых бровей так, словно ей были известны все тайны этого мира. Под фотографией была надпись: «Щербакова Н.А. 1976–2000. Любимой дочке от мамы и папы». Фамилия была ему знакома, и Схимник попытался вспомнить, откуда, а вспомнив, нахмурился.

— Мне все время кажется, что я мог бы что-то изменить, если бы еще тогда сообразил вытрясти из нее, что происходит, — пробормотал Слава. — Она вела себя так странно… Если б я знал раньше, то, возможно, смог бы их остановить.

— Вряд ли, — заметил Схимник, глядя на фотографию. — Да и без толку заниматься таким мазохизмом, Слава. О живых надо думать. А у тебя они есть.

Несколько минут они молчали. В городе мертвых равнодушно свистел холодный ветер, и надсадный, хриплый крик чаек над ним казался безжизненным.

— Думаешь, мне и сейчас уже ничего не исправить? — спросил, наконец, Слава, не глядя на Схимника. Тот пожал плечами.

— Я не знаю, откуда?.. Но почему-то мне кажется, что все идет к завершению. Скоро случится что-то…

— Что?!

— Что-то очень нехорошее. Видишь ли, в Зеленодольске я увидел в ней собственное отражение… только намного, намного хуже. Она уже далеко продвинулась и многому научилась. Теперь она будет учиться убивать — так мне кажется. Я тебе только одно могу сказать твердо, — Схимник сощурился, глядя на заходящее солнце, — когда это что-то произойдет, я бы хотел быть как можно дальше. После всего, что я узнал и увидел… да, я бы хотел быть как можно дальше.

— Лучше бы мы никогда н-не трогали Дорогу, — глухо сказал Слава. — Мы думали, что делаем что-то чертовски замечательное и нужное, но, оказывается, мы только сделали хуже.

— Это была дурацкая безвыборная альтернатива, Слава. И так, и так хреново, — Схимник посмотрел на часы. — Пошли отсюда. У нас у обоих мало времени.

Позже, когда «импреза» уже катила по улицам, он спросил:

— Где тебя высадить?

— Да я и сам не знаю, — ответил Слава, глядя в окно. — Давай в центре, у пристани.

Схимник молча кивнул, и вскоре машина, скользнув на кольцевую, свернула к стоянке и затихла.

— Охота пива, — буднично сказал Слава и открыл дверцу. — Успеем?

— Запросто, — Схимник вытащил ключи из замка зажигания и вылез из машины. — Сходи, а я пока спущусь к морю. Давно не был здесь в это время года. Славный город.

— Киевская дачка, — буркнул Слава с кривой усмешкой и ушел. Схимник хмыкнул и, закурив, направился к широкой лестнице. Спустившись, он остановился на краю деревянного настила и докурил сигарету, глядя, как стекает в море густо-розовый закат и гаснут пылающие края облаков. Через бухту лениво полз паром, распуская волны в темной маслянистой воде, чуть дальше деловито тарахтел катер. Из кафе возле лестницы тянуло шашлычным дымом, а со стороны морского вокзала долетали гудки и рабочая ругань. На краю дощатого настила сидел мальчишка лет четырех, наклонившись над водой.

— Нету рыбок, совсем нету, — обиженно сказал он, и стоявшая рядом мать засмеялась.

— Леш, откуда рыбки в этой помойке?! Здесь же мазут один. Рыбки дома, в аквариуме. Не перегибайся так.

Схимник отвернулся и начал подниматься по лестнице, но, уже дойдя до верхней ступеньки, обернулся и, глядя на море, сделал еще один шаг, и тотчас кто-то с размаху налетел на него сзади и громко чертыхнулся. Схимник резко обернулся, и, увидев его лицо, врезавшийся в Схимника человек уронил газету и застыл с полуоткрытым ртом. Текли минуты, люди поднимались и спускались, и некоторые с любопытством поглядывали на странную пару, вцепившуюся друг в друга ошарашенно-изумленными взглядами. Схимник молчал. Человек напротив несколько раз шевельнул губами, попытавшись что-то сказать, но слов не получалось, и он просто стоял и смотрел во все глаза.

— Когда же ты научишься смотреть, куда идешь? — наконец медленно произнес Схимник. — Уже третий раз ты чуть не сшибаешь меня с ног.

— Разве? — в смятении пробормотала Вита и неуверенно переступила с ноги на ногу. Одетая в джинсы и бледно-зеленую ажурную кофту, выглядевшая простенько по-летнему и уже успевшая загореть, она глядела на Схимника исподлобья и, казалось бы, должна была тут же пуститься наутек, пока есть возможность, но почему-то этого не делала. Ее лоб косо рассекала едва заметная царапина, еще одна, подлиннее, но тоже уже почти зажившая, была на левой скуле. — Я… А ты… М-да.

— Твой словарный запас просто поражает, — ехидно заметил он, достал новую сигарету, потом криво улыбнулся. — Да-а, девочка… Как ты меня, а!..

— Ты жив?! — ошеломленно отметила она, пропустив комплимент мимо ушей, подняла руку и потерла висок. При этом на ее лице появилась странная гримаса — то ли удовлетворения, то ли отвращения, то ли и то и другое вместе. — Так значит… ты жив.

— Ну да. А с чего бы мне быть мертвым? — недоуменно осведомился он.