Дарители

Наташа взглянула на часы, потом закурила, разглядывая севшую на парапет большую стрекозу, нервно крутящую головой с огромными фасеточными глазами. Длинные слюдяные крылья драгоценно засверкали под солнцем, подрагивая и переливаясь. Наташа осторожно протянула к ней указательный палец, но стрекоза тут же сорвалась с бетона и унеслась прочь, легко треща крыльями. Женщина презрительно скривила красивые вишневые губы. Ладно, всего лишь безмозглое насекомое… однако и это вызвало у нее легкую досаду. С некоторых пор животные не любили Наташу, даже не столько не любили, сколько опасались, словно она в любую секунду могла пнуть их или ударить. Собаки, кошки пятились от ее рук, иногда рыча и показывая клыки, но в рычании была опасливая почтительность; отбегали в сторону, когда Наташа шла мимо них. «Они знают, — иногда думала она, — знают, кто я внутри. Странно, что меня это задевает».

Мир рушился, и из-под обломков, как из лопнувшего кокона выбралось нечто чуждое, странное, иной формы и иного объема, если бы к этому можно было применять подобные параметры. Хорошо, что это происходило постепенно, потому что…

Что?

Неважно. Но, может, поэтому люди, к которым возвращались отнятые у них пороки, сходили с ума. Проходило время, «рана» затягивалась, пустота заполнялась чем-то, и неожиданно вернувшийся келы, уже получивший в картине форму и жесткую обособленность, производил эффект камня, ударившего в критическую точку, и разум разбивался, как стекло…

— Какого черта ты все время назначаешь встречи на таком открытом месте? И чего ты тут вечно торчишь каждый день?! Хоть бы расположение меняла!

Он никогда с ней не здоровался, но Наташа уже привыкла не обижаться. Пусть Схимник не был приветлив и довольно часто открыто высказывал ей свою неприязнь, но, попади она в беду — он единственный, на кого можно будет рассчитывать, и она знала, что он ее не бросит, — несмотря ни на что, он был благодарен. Назначив ему встречу на конец сентября, Наташа увидела совсем другого человека — загорелого, похудевшего и счастливого. Она даже почувствовало нечто, отдаленно напоминающее угрызения совести (бледный прозрачный недееспособный призрак), но — извини, Схимник, у нас был уговор — за все надо платить.

— Мне нравится смотреть на реку, — ответила Наташа, не оборачиваясь, и опустила на глаза солнечные очки с лиловыми стеклами. — Странно, что некоторые ее боятся.

Подошедший к парапету человек неопределенно хмыкнул, поправив надетый внакидку дешевый легкий светлый плащ. Его коротко остриженные волосы, густой челкой спадавшие на лоб, были яркого пшеничного цвета, и такой же цвет имела обрамлявшая лицо аккуратная короткая борода. На носу сидели круглые профессорские очки, и в целом человек походил на тщательно следящего за собой то ли кандидата гуманитарных наук, то ли не слишком преуспевающего адвоката. В руке человек держал симпатичный кожаный портфельчик.

— Слезай, — раздраженно сказал он и протянул Наташе правую руку, на которой блеснуло тонкое обручальное кольцо. Наташа пожала плечами, ухватилась за его руку и спрыгнула с парапета, легко цокнув каблуками. Андрей обнял ее за плечи, и они неторопливо пошли в сторону лестницы. — Улыбайся мне, как я тебе, только не пережимай — мы стандартная, слегка влюбленная пара.

— Тогда нам следовало поцеловаться при встрече.

— Обойдемся.

— Напрасно ты переживаешь. Здесь, наверное, даже их охрана не живет. Это бедный район — одни пенсионеры и заводские. Да и узнать нас…

— Осторожность еще никому не вредила. Впрочем, тебе-то это объяснять бессмысленно — ведь осторожность скорее добродетель, чем порок, — язвительно заметил Андрей.

Они миновали крохотный ивовый скверик, усыпанный ярко-желтыми саблевидными листьями, и подошли к обочине, где стоял светло-зеленый «москвич». В его чисто вымытых стеклах отражались торопливо снующие машины и сквозь них появлялось и вновь пропадало аккуратное здание с четырьмя ложными колоннами и длинной надписью «Австрийский торговый дом».

— Как солидно, а?! — рассеянно заметила Наташа, садясь в машину и кивая на вывеску. — Большой город — большие дома. Богато здесь, дела такие серьезные — не то, что у нас: один катер — судоходная компания, два ларька — торговый дом… Тут просто страшно даже название вывески прочесть — кругом «Трейды», «Терминалы», «Трансы»… Перевалка грузов всеми видами транспорта, рыба, нефть, бумага, газ, овощи, судостроение… Очень большой город… Очень темный, — Наташа сняла очки — ее взгляд был отстраненным, блуждал где-то в другой Вселенной. — Что-то ты в этот раз задержался.

— Чего ж ты хочешь — теперь-то времени больше уходит. Поскольку я в глубокой немилости, приходится шифроваться.

Андрей завел машину, и они не спеша поехали по длинной и на удивление прямой улице, обставленной желтеющими тополиными свечками. Вскоре возле одного из магазинчиков он притормозил, и Наташа, наклонившись к окну, прочитала его название: «Ария».

— Почему здесь?

— Нет… это я просто… здесь «Пандора» раньше была.