Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты

Потом поискали, не прилипло ли к рукам адмирала каких-либо криминальных деньжат. Ничего — жил исключительно на получку, да и ту часто жертвовал на воспитание сирот своих погибших подчинённых. Сделали негласный обыск у него на даче, как некогда мы делали на даче у Жукова. Дача была казённой, мебель — тоже казённой и даже единственная картина, а точнее, копия с картины Айвазовского, тоже была казённой и имела инвентарный номер.

Ничего не нажил себе нарком на своей должности, кроме болезни сердца.

Но снимать его с должности было необходимо, поскольку с таким адмиралом, одухотворённым сталинской задачей отнять господство на море у американцев, после смерти самого Сталина работать было трудно и опасно. Особенно с учётом того огромного авторитета, каким пользовался адмирал Кузнецов среди личного состава флота.

Маршал Жуков, по своему обыкновению, выдвинул против Кузнецова стандартное обвинение: “На флоте бардак! Никакой дисциплины! Полное служебное несоответствие!”.

Однако на флоте бардака было не больше, чем в других видах вооружённых сил. Дисциплина была отменной, а чрезвычайных происшествий не было вовсе.

“Нету, — прорычал Жуков, — так будут!” Прорычал он это в лицо Кузнецову в Ялте, куда они с Хрущёвым вызвали адмирала на предмет съедения.

Кузнецов в предынфарктном состоянии выехал поездом в Москву. Было это совсем недавно — 27 октября.

А около полуночи 29 октября под днищем линкора “Новороссийск” грохнул взрыв. Линкор стоял на якоре в Севастопольской бухте примерно в пятидесяти-семидесяти метрах от берега. В результате паники и неразберихи, царящей на борту из-за идиотских приказов прибывшего на корабль командующего Черноморским флотом адмирала Пархоменко, “Новороссийск” опрокинулся вверх килем и затонул, Погибло около девятисот человек. В воде оказался сам командующий Черноморским флотом. Но ему утонуть не дали. Вытащили.

Не успело затихнуть эхо этого взрыва, как адмирал Кузнецов был снят с должности, уволен из вооружённых сил, выведен из ЦК. Само собой, против него возбудили уголовное дело. Жуков вызвал его к себе и, не скрывая злорадства, орал на адмирала, как тупой старшина на призванного в армию скрипача.

4

— Ты всё это, Лукич, узнал у консультанта? — с удивлением спросил я.

— Нет, конечно, — улыбнулся Василий Лукич, — но от консультанта узнал много. А остальное — из других источников. Слава Богу, за время службы их, источников этих, у меня накопилось предостаточно.

— Ну а потом что тебе удалось выяснить? — с мольбой в глазах посмотрел я на ветерана. Вдруг на этом и замолчит. Скажет, как не раз бывало, мол, этого тебе, братец, знать не положено, Тема-то больно щекотливая.

— Дальше? — переспросил Лукич. — Дальше было много интересного.

В принципе, мне уже совершенно незачем было ездить в Севастополь. Мне уже было и так всё ясно, кто отдал приказ о взрыве линкора. Но кто его выполнил — ещё предстояло выяснить. Оставалось ещё много вопросов. В частности, насколько в эту диверсию были вовлечены Булганин и Игнатьев, от которых я получил это задание.

Прежде всего, я хотел, было, поговорить с адмиралом Кузнецовым, но от этого пришлось отказаться. Во-первых, адмирал лежал с инфарктом, во-вторых, имея возбуждённое против себя уголовное дело, он вряд ли бы много сказал, зная, от какого ведомства я выступаю.

Можно было допросить и Жукова. Тем более, что мы с ним пару раз уже встречались, когда был скандал вокруг его дачи, а я его по этому поводу допрашивал. Даже если бы он просто на меня наорал и выгнал из кабинета, мне бы многое стало ясно. Но с этим я решил повременить. Нужно было добыть ещё несколько фактов, а потом уже карабкаться так высоко.

Мрачной тенью нависала надо мной фигура генерала Ивана Серова, который вот-вот должен был стать министром госбезопасности, если уже не стал. Этот человек имел все рефлексы профессионального убийцы, и я мог поплатиться жизнью, не успев, как говорится, и чирикнуть.

Обстановка была сложной, но мой опыт и подготовка научили меня работать именно в таких условиях, играя на противоречиях сцепившихся в борьбе за власть кланов партийно-государственной номенклатуры. Эта борьба началась прямо в 1917 году и не прекращалась ни на минуту. И погибло в этой борьбе людей больше, чем в двух мировых войнах. Я участвовал в этой войне, можно сказать, с первого дня, чудом уцелел, но зато приобрёл уникальный опыт избегать минных ловушек, которым мало кто ещё мог похвастаться.

Поэтому мне было совершенно очевидно, что в настоящий момент в Кремле в смертельной схватке сцепились две группировки.

Одну из них возглавляет сам Хрущёв с Жуковым и Серовым в качестве боевого отряда. Вторую пытается возглавить Булганин, имея за своей спиной недавно снятого Маленкова и Игнатьева. Возможно, они пытались сделать ставку в этой борьбе на адмирала Кузнецова, хотя, как мне удалось выяснить, сам Булганин адмирала Кузнецова ненавидел не меньше, чем Жуков.