Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты

— Знаю, знаю, — прервал я его, — да, вы правы… Джеймс Бонд — это не совсем удачно. Морально — нравственный уровень у него, конечно, очень низкий.

— И духовности никакой, — добавил Лукич, — нет, придумайте что-нибудь другое.

— Хорошо, а как ты, Лукич, отнесёшься, — поинтересовался я, — если мы назовём твою книгу “Д'Артаньян из НКВД”? Годится?

— Д’Артаньян? — недовольно пробормотал Лукич, хотя в его голосе слышалось уже гораздо меньше протеста, — больно задиристый петушок был, вечно за табельное оружие хватался, в городе хулиганил, с патрулями дрался, взятки брал…

— Но службу знал, — вступился я за знаменитого гасконца.

— Службу знал, конечно, — подтвердил Василий Лукич, — он же в личной охране короля служил. Можно сказать, в службе безопасности главы государства. И в караулах их гноили, и на войне клали, и по тюрьмам-зонам комендантами распихивали, и, если кого взять надо было, тоже их посылали, королевских мушкетёров.

— Вот именно, — возликовал я, — Д’Артаньян за свою службу арестовал не меньше людей, чем ты, Лукич. Помнишь, он уже совсем старенький был, но именно ему король поручил взять и отвезти в СИЗО временного содержания первого министра Фуке? Совсем, как при товарище Сталине. А что касается драк с гвардейцами кардинала, то, скажи, Лукич, положа руку на сердце, неужели тебе никогда не приходилось по молодости лет драться в каком-нибудь ресторане с ментами или с амбалами, что охраняют мавзолей?

— Всякое бывало… — признался Лукич, — когда мозгов нет, то чего не случается.

— А за что вы дрались? — полюбопытствовал я.

— Из гонора, — покраснел Лукич, — чья служба важнее, выясняли… Но чаще из-за девиц.

— Видишь, — обрадовался я, — совсем как Д’Артаньян — за честь и за даму.

— Я тебе больше скажу, — засмеялся Лукич, — мне однажды пришлось тайно доставить в Москву бриллиантовые подвески Галины Брежневой, чтобы избежать страшного скандала на пленуме ЦК. Вся служба Андропова меня ловила вместе со щёлоковскими ментами.

— И что? — открыл я рот от изумления.

— Не поймали, — скромно ответил Лукич.

— Почему же ты мне об этом ничего не рассказывал? — почти возмутился я.

— Всему своё время, — успокоил меня Василий Лукич. — Придёт время — расскажу.

— Ну, так ты вылитый Д’Артаньян, — убеждённо заявил я. — Подвески возил “принцессе крови”, Ленина в зоне стерёг, Ким Ир Сена арестовывал. Да ты даже превзошёл Д’Артаньяна лихостью. Мы ещё с тобой, Лукич, три продолжения книги сделаем, как у Дюма — “Двадцать лет спустя”, “Десять лет спустя”.

— Я вот только маршалом не стал, как Д’Артаньян, — вздохнул Лукич.

— Зато маршалы перед тобой трепетали, когда ты на их дачах шмон проводил, — напомнил я Лукичу.

— Это точно, — согласился Лукич, — ещё как трепетали!

И мы с ним решили назвать книгу “Д'Артаньян из НКВД”. Если уж возрождать соцреализм, то только так.

Санкт-Петербург, зима-весна 1996 г.