Дары Крови

— П-ха! Другие — это остальные идары нашего большого отряда Гирь Весов, дорогой ты мой заместитель. Это ты, может быть, одной рукой и взглядом в бараний рог скрутишь новорождённых Кровавых, а другие идары и слабей, и пожиже тебя будут. Поработай-ка немного именно моим заместителем. Закончил последнее из особых дел? — задал Думайн пустой вопрос, на который знал ответ и тут же кивнул. — Молодец. С остальными заданиями справятся и другие, тем более, этих заданий осталось всего ничего. Возьми день, а лучше — три дня перерыва в заданиях и подмени меня. Походи по шатрам, поговори с подчинёнными, а то они скоро забудут, как ты выглядишь.

Я буркнул:

— Они и не знали.

— Исправь это! — рявкнул Думайн, затем сунул мне бумажку. — Вот. Для начала иди познакомься со своим новым Паладином, затем отыщешь Кровавых и приструнишь их наперёд, чтобы даже не думали чего.

— Чего не думали?

— Чего угодно! — рявкнул Думайн. — Наглеть, пить кровь, игнорировать приказы своих новых командиров. Говорят, новая жизнь кружит им голову, проверь это и пообещай оторвать эти самые головы. Вперёд! Вперёд, заместитель Лиал. О тебе по лагерю идёт слава того, кто и идару старшей крови открутит голову? Иди используй её на благо Гирь Весов.

Я молча показал на лице всё, что я думаю о таком приказе и шагнул прочь из шатра, на ходу просматривая бумаги, которые Думайн мне сунул.

Первое и главное, что из них следовало — Паладин, который ко мне попросился это не Преферо. Насчёт этого можно было быть спокойным. Мужик средних лет. Попросился же он ко мне потому, что был знаком с Преферо, служил с ней и, вообще, входил в число тех, кого я спас в том разгромленном лагере. Я, правда, его не помнил, но я вообще из того лагеря помнил только двоих: Преферо и Кромера, который лишился рук.

Кровавые были какими-то слабыми идарами ранга Возвышенного мечника, даже не Паладинами. Думаю, и без моих угроз проблем с ними не будет. Принцесса Леве спасла им жизни ритуалом, но не более. Сил у них не прибавилось, и это было печально.

Я знал, что Кровавые немного напоминают меня самого и становятся сильнее, убивая врагов, поглощая их кровь и улучшая баланс ихора. Об этом мне прямо говорил ещё реольский Кровавый, которого я убил на склонах Ожерелья, а я с тех пор сам и с помощью теней ещё больше узнал о секретах Кровавых. Но есть ли у нас время на такой рост сил? Ещё пять-шесть дней и последние реольцы окажутся за стенами Теназа. Пожалуй, я возьму все пять дней перерыва.

Завтра с утра получу у Вира награду, и если он не даст мне новых поручений, то больше из лагеря и впрямь не выйду — пусть мои люди набираются сил перед штурмом Теназа. С ним у меня точно будет особое задание от Вира, в этом нет никаких сомнений, и силы моим людям понадобятся.

* * *

Я не ошибся ни в чём, угадал всё, даже количество отпущенных мне Виром дней.

— Так, значит, считаешь, что полностью со мной расплатился? — в очередной раз попытался вывести меня из себя Вир.

Но я не первый раз отчитывался перед ним, поэтому не стал даже считать про себя, спокойно ответил:

— Нет, не считаю, ваша светлость. Ещё ведь остался Теназ.

— Да, верно, — кивнул Вир. — А ты после судебного поединка сильно изменился. До того дня с трудом справлялся с целями, а теперь отчитываешься об их уничтожении так, словно просто проходил мимо.

— Это кажущаяся лёгкость, ваша светлость.

Будто не слыша меня, Вир задумчиво проговорил:

— В тот день я отвернулся буквально на миг, а ты за этот миг стал другим и уже закончил поединок, который до этого вытягивал с трудом. Теперь же закончил с моим особым списком, а ведь этому последнему реольцу из Великого дома Лагер уже подбирали прозвище Клинка. Год, быть может, два, и он действительно бы им стал.

Об этом было сказано в описании задания. Больше я не позволял себе безответственно относиться к таким вещам. Но, пусть первый удар в спину он выдержал, я не заметил за ним такой уж особой силы. Честно говоря, четвёртый по порядку оказался опасней, чем этот, шестой и почти Клинок. Но отвечать что-то нужно было: молчание затягивалось, а вперивший в меня взгляд Вир явно ждал от меня ответа.

Поэтому я пожал плечами и сказал:

— В какой-то мере, так и есть, я изменился. Но не в тот день, а день за днём, понемногу. Кем я был раньше? Адептом, который едва успел освоить десяток самых простых техник. Закий муштровал нас на совесть, и только благодаря этому я выжил в первые дни. Но опыт — это опыт. Каждая ошибка, которая меня не убивает, — я с намёком провёл пальцем по шраму на щеке, — делает меня сильней. Да и новые, ваши, — с нажимом произнёс я, — техники, делают меня совсем другим идаром. Более сильным и опасным. Этого недоКлинка я убил с помощью вашей техники Удар гнева.

Я, вроде как, вполне удачно отбился от очередного обвинения Вира, но чем-то меня всё же его обвинение зацепило, поэтому я добавил, сам того не ожидая:

— Три месяца это мало, это очень мало, ваше сиятельство, что для птенцов Кузни, что для адептов Академии.

Вир удивлённо поднял бровь: