Дары Крови

Разумеется, я этого делать не стал. Не хватало мне ещё продлевать мучения. Наши общие мучения. Реольцу всё равно суждено умереть, я за ним третий день бегаю, а мне незачем слишком уж погружаться в тренировку, которой так жаждет самый, наверное, безумный из моих теней.

Поэтому я прошёл оставшиеся пять шагов до реольца, преклонил колено, нагибаясь к нему, и отбил в сторону руку, которой тот пытался ухватить меня за ханбок. Отбил только для того, чтобы открыть ему грудь.

Здесь и сейчас мне не нужно было ни печатей, ни звуковых активаторов. При всём этом тени продолжали говорить, что лишены памяти о техниках, но то, что я собирался сделать — была не техника, и они твёрдо помнили, что для того, что я собирался провернуть, ничего внешнего и не нужно.

Я просто приложил ладонь по центру груди реольца, прямо на припорошившую его землю, надавил всем весом, прижимая его и не давая вырваться.

Он дёрнулся, снова махнул рукой, пытаясь ударить мне по глазам, не сумел, вцепился в локоть, пытаясь сделать что-то ещё, но силы стремительно его покидали вместе с хлещущей из обрубков кровью.

Он понял это, с ненавистью прохрипел:

— Ты-ы-ы…

А я сосредоточился, потянувшись к тому, что должно было находиться в его теле и сейчас должно было там едва держаться. Потребовал: иди ко мне.

И ощутил, как это нечто дёрнулось где-то под моей ладонью. Дёрнулось в глубине тела реольца, глубоко-глубоко. Что-то большое, пульсирующее, пытающееся сопротивляться моему зову.

Я сильнее вдавил реольца в землю и ещё раз потребовал: «Иди ко мне».

Ещё мгновение пульсирующий комок сопротивлялся, а затем вдруг дёрнулся, сорвался с места и… проскочил мимо моей руки, бесследно исчезнув.

Реолец захрипел, выпучил глаза и обмяк. Сердце его больше не билось.

— Господи-и-н, — разочарованно протянул Ирал. — Нужно было подлечить его, а только потом начинать тренировку. Так бы он протянул дольше. Теперь, когда выпадет такой удобный случай, чтобы рядом не было чужих глаз?

Чужими Ирал считал все глаза, кроме глаз Креода. Был прав, на самом деле, но именно поэтому следовать его совету я и не собирался. Да и, вообще, слушал вполуха, сосредоточенный на своих ощущениях, которые в этот раз были ярче. Если опираться только на них, то можно было подумать, что я пытался вырвать из реольца сердце. Мысленным усилием. Но это было не так.

Я пытался вырвать из него жар души. Основу человека, которую когда-то Предки разожгли своим ихором и одновременно с этим разделили, определив — это смерть, это жизнь, это свет, воздух, огонь, земля и вода, а это тьма, где границей между ней и прочими служит пустота. Я пытался вырвать из него этот жар, чтобы затем разрушить его, помешать созданию смертной тени и напрямую отдать весь жар побеждённого Ребелу. Не сумел. Снова.

И снова напомнил Иралу:

— Ещё в тюрьме Академии ты сказал, что для подобного не хватит сил ни Великого паладина, ни даже Хвао.

Он покачал головой:

— И там же, господин мой, я сказал вам, что это не может быть просто, что никогда первый шаг не даётся сразу. Я сказал вам там, что верю в вас, господин, у вас всё получится и чем раньше вы начнёте тренироваться, тем лучше.

Я сложил короткий ответ, на этот раз обойдясь печатью.

Понял.

Ухмылку я скрыл, позволил ей сиять лишь внутри себя.

А ещё в том подвале я сразу выделил, что всё зависит только от моих сознательных действий. Ирал не знает, что сейчас я тренируюсь лишь затем, чтобы в миг, когда у меня действительно получится вырвать жар души из человека, суметь сорвать это действие в последний момент, суметь испортить разрушение жара души и передачу его Ребелу. Причём я должен научиться делать всё так, чтобы даже Ирал, который сейчас в буквальном смысле видит меня насквозь, видит движение жара души уже в моём теле, не сумел заподозрить подвоха.

Да, я убиваю реольцев, чтобы стать сильней. Делаю это без жалости и сомнений, отщипываю от каждой из смертной тени кусочек для себя. Неосознанно. Это не зависит от меня, зависит только от состава ихора в моей крови, зависит только от моего наследия Ребела.

Но со времён подвала ничего не изменилось — я не желаю возрождения Ребела. Известные мне летописи прошлого говорят одно, тени говорят другое. Кому верить? Проще не верить никому и оставить всё так, как есть. А ещё лучше отыскать Аманию, которой я обещал смерть, и задать вопросы той, кто больше всего хотела уничтожить Ребела и его кровь. Спросить: «Зачем ты раз за разом спасала меня? Зачем тебе нужна именно кровь Ребела? Знаешь ли ты, что кровь Ребела может его возродить? Должен ли я возрождать его?»

Но, чтобы задать эти вопросы, я должен сначала закончить с Теназом и расплатиться с другим долгом за свою жизнь.

К счастью, день расплаты всё ближе и ближе, уже вот-вот. Реольцы стремительно отступают. Бывает, как это вышло с этим мёртвым, который лежит у моих ног, что, прибыв в нужное место, я не нахожу там лагеря реольцев, зато нахожу Кровавого от Вира, который и сообщает мне, куда реольцы отступили и в каком направлении их следует догонять.