Даурия

– А, так ты еще мой посёльщик? Ну, брат, никогда не думал, что у нас в Мунгаловском такие трусы водятся. Давай действуй, а не то к стенке поставлю.

Заставив коноводов повернуть назад, Василий Андреевич ехал за ними следом, пока из-за бугра впереди не показались бегущие группами и в одиночку казаки-аргунцы.

Они стали садиться на коней и награждать оплеухами виновато моргавших глазами коноводов.

– Где мой конь? Где, я тебя спрашиваю, мой конь? – надрывался в одном месте маленький черный казачишка и норовил, подпрыгивая, съездить по уху здоровенного коновода.

– Вот тебе за такие штучки! Вот тебе! – били кого-то по щекам широкой, как лопата, ладонью в другой стороне.

– Ох и надраивают! Ох и надраивают, черти! – наблюдая за происходящим, ахал и покатывался со смеху Мишка, и в лад ему вторил Антошка. Губы Василия Андреевича кривились в злой усмешке, в карих глазах вспыхивали и гасли искорки гнева.

Среди казаков оказался и командир полка Филинов, коренастый, бравый вахмистр в сбитой на затылок фуражке. В левой руке у него была нагайка, в правой – маузер. Узнав Василия Андреевича, Филинов остановился, тяжело отпыхиваясь и раздумывая, как ему быть: показаться Василию Андреевичу или спрятаться за чью-нибудь широкую спину. Василий Андреевич заметил его и подозвал к себе. Красный от прихлынувшей к лицу крови Филинов подошел к нему походкой смертельно усталого человека и в ожидании разноса тупо уставился в землю. Но разноса не последовало. Василий Андреевич хорошо понимал, что распекать его не время и не место. Он только спросил:

– Как это произошло, Никодим Ильич?

– Эх, не говори, брат! – махнул Филинов рукой. – Опозорились, а хотели войну одним махом кончить.

– Позади вас много еще отставших?

– Да порядочно, как я полагаю.

– Ну, так вот что. Побегали и – хватит. Заворачивайте своих бойцов назад. Семенов может бросить сейчас в атаку кавалерию, и тогда всем отставшим несдобровать. Давай общими усилиями исправлять, что можно исправить… Стыдно, товарищи красногвардейцы, бегать от наемной сволочи, – повысив голос, обратился он к сгрудившимся вокруг автомобиля казакам. – Требуется только не терять голову от страха, чтобы бить противника, а не бегать от него.

– Это верно! – крикнул Петр Волоков.

– Что верно, то верно, – чувствуя себя виноватыми, стали охотно поддакивать казаки.

– А раз верно – следуйте за мною.

Отчаянно дымя и треща, «Чандлер» понесся дальше на юг. Казаки скакали за ним и обменивались своими впечатлениями о Василии Андреевиче:

– Голова мужик! Не стыдил, а усовестил. Как ты думаешь, кум Митрий, – голова ведь?

– Еще какая! Недаром на каторге-то был. С молодых лет к большевизму приверженный.

– Вот она, образованность-то, что с людьми делает! – вздыхал на скаку пожилой казак с жиденькой бородкой. – Ведь наш брат – казак, а теперь у Лазо правой рукой заделался.

Выехав на один из бугров, Василий Андреевич увидел идущую в атаку семеновскую конницу, убегающих от нее красногвардейцев. Он оглянулся: Филинов с казаками отстал, а медлить было некогда.

– Ну, Антон, не подкачай, – сказал он Антошке. – Жми сейчас прямо, а как поравняешься с нашими, повертывай вдоль фронта.

– Как товарищ Лоншаков, выдюжим? – обратился он к Мишке и озорно подмигнул ему.

– Вы-ыдюжим, товарищ Улыбин.

– Пошел, Антон! – приказал Василий Андреевич, скидывая с плеч шинель.

– Ясно, товарищ Улыбин! – по-особенному четко ответил заметно побледневший Антошка, нахлобучивая на самые брови фуражку с очками-консервами. Потом со стиснутыми зубами выругался и дал «Чандлеру» полный ход. «Не подведи, миляга… Не выдай, родненький», – заклинал он автомобиль, не сильно полагаясь на него. У Василия Андреевича от напряжения выступили под глазами капельки пота, песчаная пыль садилась на крепко сжатые губы.

Поравнявшись с убегающими, Антошка развернул влево и повел «Чандлер» вдоль фронта скачущей кавалерии. Теперь только один красногвардеец оставался между кавалеристами и автомобилем. «Скорее, скорее же…» – мысленно торопил его Василий Андреевич и вдруг ахнул от досады: красногвардеец остановился. Передовые всадники стремительно приближались к нему, крутя над головами блистающие клинки. Медлить больше было нельзя, и Василий Андреевич крикнул что есть мочи:

– Михаил, бей!

Мишка открыл частый огонь. Сразу же три всадника слетели с коней не дальше чем в двадцати шагах от красногвардейца. Остальные, круто осаживая коней, стали поворачивать назад, рассыпаться в стороны.

…Роман, расстреляв обойму по приближающимся баргутам и никого не убив, тщетно пытался достать из патронташа другую. Но это никак не удавалось. В бессильном бешенстве схватил он тогда винтовку за ствол, чтобы отбиваться прикладом, и в ту же секунду увидел, как ближайшие баргуты полетели с коней, другие повернули назад. Не понимая, в чем дело, он оглянулся и увидел знакомый «Чандлер», с которого торопливо строчил пулемет. Он бросился к автомобилю, крича и махая фуражкой.

Узнав Романа, Антошка замедлил ход.

– Это ваш племянник, товарищ Улыбин! – сказал он.