Давай никому не скажем

Интересно, чем она сейчас занята? Не пожалела ли о вчерашнем? Да и что это вообще для неё было: внутренний порыв или перепила шампанского и позволила себе расслабиться? Жаль, что нельзя забраться в мысли другого человека и узнать какие скелеты он скрывает в своём шкафу.

Глава 40 Яна

Я целовалась с Набиевым.

Эта мысль — абсурдная, волнующая, будто нереальная — целое утро крутилась в голове не оставляя ни на секунду.

Мы целовались!

Вспомнила его руки на своей спине, его горячее дыхание, сводящие с ума и заставляющие забыть обо всём на свете губы.

Вчера я думала, что буду терзаться и винить себя за легкомысленность, но ничего подобного не происходило. Я была счастлива, покусывала губы и улыбалась как дурочка, по крупицам воссоздавая в памяти вечер. Да что вечер — мы гуляли почти до утра, но это время пролетело будто один счастливый миг. Я даже не подозревала, что могу испытывать что-то подобное. Когда от поцелуя сносит крышу, когда понимаешь, что ходишь на острие ножа, но идёшь дальше. Его появление в моей жизни перевернуло всё с ног на голову, и не было ни единого шанса, что когда-нибудь мир станет прежним.

Порой казалось, что это был просто сон, но его пиджак на спинке стула был доказательством того, что всё это было по-настоящему. И закат, и поцелуи, и танцы на песке под наигранные боем песни Цоя.

Но пребывала в радостной эйфории я не долго, после того, как эмоции наконец немного схлынули, осознание действительности накрыло словно чёрной тучей, загораживая собой радужные воспоминания.

А если кто-то видел нас вместе? А если узнают его родители или Эмма Валентиновна? Даже не знала, что страшнее. Хотя, если узнает один из них, непременно узнает и другой. Это же будет скандал каких свет не видывал! Да, ему со дня на день восемнадцать, и по сути мы не сделали ничего предосудительного, но всё равно он ещё слишком молод, и он мой ученик! И если возраст уже не казался мне большой помехой, то второе на корню обрывало любую, даже самую смелую вероятность того, что мы можем быть вместе.

Этого никто не поймёт, нас осудит общество, меня выгонят с работы и так ославят на весь город, что даже уборщицей никуда не возьмут.

Может, в столице на это и посмотрели бы сквозь пальцы, но здесь, в городке где тебя знает каждая бродячая собака, это сразу же станет достоянием общественности и моим вечным клеймом. Совратила малолетнего, крутила с подростком, собственным учеником!

Что же я натворила…

Да и наверняка мои мысли относительно него — всего лишь глупые женские фантазии. Возможно, для него этот поцелуй был всего лишь ничего не значащим поцелуем. Обычная мужская похоть, и никакой воздушной ерунды, что я себе придумала. Может, он вообще придёт и расскажет обо всём в школе, чтобы набрать очков в глазах одноклассников…

Нет. Эту мысль я сразу же отсекла.

Ян не такой. Может быть я плохо разбираюсь в мужчинах, но он не подлый и не способен на подобную низость.

Безумно хотелось его увидеть, и в то же время я просто не могла представить нашу встречу после всего, что между нами было.

Как теперь смотреть ему в глаза? Нет, я не готова! Мне нужно время привести мысли в порядок и прийти в себя, подумать как следует, что делать дальше и как теперь расхлебать эту кашу, которую я вчера сама же и заварила. И причём заварила с большим удовольствием.

Весь день я ходила сама не своя, перебирая в голове разные варианты, размышляя и взвешивая. Сама того не замечая, чаще обычного задерживалась у окна, с разочарованием не наблюдая ничего интересного, кроме стремительно опадающей листвы и рассевшихся как грибы старушек на лавочке. Несколько раз казалось, что в вечерних сумерках мелькнул-таки его силуэт, но на деле это был всего лишь очередной сосед-забулдыга.

Ближе к ночи я твёрдо решила, что не смотря на сказочный вечер подаренный им вчера, этот вечер станет прощальным. Так будет правильно. Нам нельзя. Увы.

Проснувшись рано утром в воскресенье, ещё больше убедилась в правильности своего решения. И пусть он снился мне всю ночь, пусть на душе была такая тяжесть, что не описать словами, но лучше оборвать ниточки сразу, пока они не превратились в тугой узел.

Это был просто поцелуй, о котором мы оба скоро забудем. Просто самый лучший в моей жизни поцелуй.

Шурша тапками, в комнату вошла Ника, держа в руках кружку с чаем и бутерброд. Я же с ней так и не поговорила, не спросила про прогулы. Да когда мне, когда творятся такие страсти…

— Вероник, а ты почему в пятницу у меня на уроке не была? И в среду?

— Не захотела, — после продолжительной паузы ответила сестра через стенку.

— То есть, как это понимать? — заглянула на её половину комнаты: Ника сидела за письменным столом и, разглядывая меня исподлобья, громко прихлёбывала чай.

— А вот так. Не хочу и всё, — с аппетитом вгрызлась в бутерброд.

— Но на другие уроки ты ходишь!

— На другие — хожу.

Вздохнув, присела на край кровати. Панцирная сетка со скрипом продавилась под моим бараньим весом.

— Что случилось? Я чем-то тебя обидела?