Давай встретимся в Глазго. Астроном верен звездам

— Очевидно, наступит, — сказал Черня и потянулся так, что косточки хрустнули. — Не выспался я нынче, Митя. Вчера до трех часов ночи в провожалки с одной девушкой играл. А потом целый час до дома топал. Так сказать, любишь кататься, люби и саночки возить…

— Очередная жертва. А кто, если не секрет?

Сам небрежно тряхнул своей гривой:

— Ты не знаешь… Так, одна… длинноногая.

— А как же Лида? Ведь ты на ней жениться собирался.

— Чудак человек! Собирался — это еще полбеды. А вот женишься — целую беду наживешь. Лидия на меня волчий капкан поставила. Но едва хвост прищемила, я и был таков.

— Удивляюсь я тебе, Сам. Как-то не по-комсомольски у тебя получается.

— А как это по-комсомольски? Вздыхать, пялить глаза и пыль с вещичек обожаемой сдувать… Так, да?

Я мысленно конструировал сокрушительное возражение, но вошла Маргарет, и конструкция разлетелась как пух.

— Действуй, старик, — нахально подмигнув, сказал Черня. И демонстративно вышел из комнаты.

— Здравствуй, Тмитрий. — Маргарет протянула маленькую руку.

Я сжал ее пальцы.

— О, какой ты сегодня! — Она попыталась освободить руку. — Куда-нибудь собираешься?

Черня сказал — действуй… Что же ты должен делать?

— Маргарет! — воскликнул я и запнулся.

— Что с тобой? — Она освободила руку и выжидающе на меня посмотрела.

— Видишь ли… Я хотел тебе предложить… Давай поедем в один из пионерских лагерей. Собственно, это предложение Зорина. Расскажешь нашим ребятам о пионерах Шотландии.

Маргарет даже порозовела от удовольствия:

— Это очень интересно. Когда едем? Сегодня?

— Лучше в субботу. Переночуем и проведем в лагере весь выходной день.

Я ликовал. Согласилась! Будем вдвоем. То есть, конечно, не совсем вдвоем. Мы и еще сотни две пионеров. Но зато без Лейбрандта, без Черни и без этого неотлучного Мориса. Хоть поговорим-то как следует. Уйдем в лес, там небось сейчас грибов много.

Маргарет о чем-то задумалась.

— Я надену свой пионерский галстук. Я привезла его с собой. Так будет лучше!

— Правильно. У меня тоже есть. Явимся к ребятам в полной форме.

— Надо достать еще один. Для Мориса.

— Ты хочешь, чтобы Морис ехал с нами?

— Ну, конечно, Тмитрий. Я же не могу оставить его одного.

— Не маленький, не пропадет, — попробовал пошутить я, хотя мне было совсем не до шуток. — Он же никогда не работал с пионерами.

— Надо, чтобы Морис тоже поехал, — упрямо сказала Маргарет.

— Можно тебя спросить?

— Смешно спрашивать разрешения… Что ты хочешь знать?

— Этот твой Морис… Ты без него шагу не можешь ступить… Почему так?

Маргарет вздернула голову и нахмурилась:

— Я много раз говорила: Морис мне большой друг.

— А я?

— Ты? — Ноздри прямого, немного короткого носика едва заметно вздрогнули. — Ты… тоже хороший товарищ, Тмитрий.

— Так почему же ты не хочешь никуда ходить со мной? Вот даже в пионерский лагерь… Ну, скажи, почему?

— Это очень сложно… Не надо об этом, пожалуйста, — умоляюще, как мне показалось, сказала Маргарет.

Но я распалился и уже не мог удержаться:

— Не заслужил я у тебя доверия. Тебе со мной нехорошо, скучно… Сколько раз предлагал в кино сходить? Просто я тебе противен.

— Неправда! — возразила Маргарет негодующе. — Ты не должен так говорить. Слышишь, не должен! — И совсем тихо сказала: — Ты хороший… товарищ.

— Ладно, — сказал я как можно спокойнее. — Я достану для твоего Мориса галстук.

Да что там галстук! За то, что она так ласково сказала мне «ты хороший», я готов достать для Мориса, для десяти Морисов, если у него есть столько близнецов, снаряжение целого пионерского отряда. Бей в барабан, Морис! Труби в горн, Морис! Залепи значками всю грудь, Морис! Мне не жалко. И чувствуя, как нежность к Маргарет выплескивается из моего сердца на всё человечество, я торопливо предложил:

— И знаешь что… У меня есть на завтра три билета в «Сокольники». Потрясающий эстрадный концерт. Давай пойдем. Ты, я и Морис.

— Ты, я и Морис, — повторила Маргарет и как-то странно на меня взглянула. — Пойдем, если ты хочешь.

Никаких билетов у меня не было, так что пришлось обратиться за содействием к Черне: Сам всё знал и всё мог. Он тут же позвонил по телефону: «Привет деятелю эстрады. Это я, старик. Три иностранных товарища хотят побывать на концерте… Все билеты проданы? Вот и хорошо! Мне нужны не билеты, а контрамарки. Третий ряд? Подойдет. Да, на мое имя. Пока».

— Минут за двадцать подойдешь к окошечку главного администратора. Встретят, посадят, окружат вниманием. Постой, постой… Да, кто же третий? Ты, Маргарет…

— И Морис, — сказал я уныло. Сам расхохотался.

— Здорово… Нет, до чего здорово! Значит, этот… Морис… А ты не Иисус ли Христос случайно?

— Иди к черту!

— Предпочитаю его общество. А тебе, старик, ей же ей, не завидую.

Чему уж тут завидовать! Целый вечер быть третьим лишним. Маргарет и Морис идут рядом, быть может даже под руку, а я плетусь сзади. Они переглядываются, болтают по-английски, а я ни слова не понимаю, но улыбаюсь, улыбаюсь… Потом Маргарет вежливенько благодарит меня за отлично проведенный вечер и удаляется с Морисом. Что и говорить, отличный вечер готовишь ты, Муромцев, для себя!