Давший клятву

— Светлорд, казнили ревнительницу, — проговорила Йокска. — Королева приказала ее повесить, и… ох! Это было так ужасно. Благословенны Стремления, ваше величество. Я не хотела говорить плохое о вашей супруге! Наверное, она не понимала…

— Просто расскажи нам все, — попросил Элокар. — Не страшись ответных мер. Я должен знать, что думают горожане.

Йокска трепетала. Она была маленькой, пухлой женщиной, чьи длинные тайленские брови завивались двойными колечками, и, наверное, в этой юбке и блузе выглядела очень модно. Шаллан задержалась в дверном проеме — ей стало любопытно, что поведает портниха.

— Ну, — продолжила Йокска, — во время бунтов королева… почти исчезла. Мы то и дело слышали какие-нибудь прокламации от ее имени, но часто в них не было смысла. А после смерти ревнительницы все пошло кувырком. Город и так был взволнован… Ваше величество, девчонка написала такие ужасные вещи. О положении монархии, о том, насколько королева следует вере, и…

— И Эсудан приговорила ее к смерти. — Лицо Элокара, озаренное лишь несколькими сферами в центре их круга, было наполовину в тени. Эффект показался весьма занимательным, и Шаллан сняла Образ, чтобы позже его зарисовать.

— Да, ваше величество.

— Очевидно, приказ на самом деле отдал темный спрен, — решил Элокар. — Темный спрен, который контролирует дворец. Моя жена никогда не проявила бы такую неосмотрительность, публично казнив ревнительницу в столь тяжелые времена.

— А! Ну да, конечно. Темный спрен. Во дворце. — Йокска явно испытала облегчение, оттого что ей подсказали разумную причину не винить королеву.

Шаллан призадумалась и вдруг заметила на полке неподалеку ножницы для ткани. Схватив их, она шмыгнула обратно в зал для клиентов. И там, приподняв подол, воткнула ножницы себе в ногу.

Острая боль обжигающей волной прошла по ноге и всему телу.

— Мм… — сказал Узор. — Разрушение. Шаллан, это… это ненормально для тебя. Ты зашла слишком далеко.

Она задрожала от боли. Кровь потекла из раны, но Шаллан зажала ее рукой, чтобы остановить кровотечение.

Вот! Получилось. Вокруг нее появились спрены боли, как будто выползли из пола, — они выглядели как отделенные от тела ручки. Без кожи, сплетенные из сухожилий. Обычно они были ярко-оранжевыми, но эти оказались тошнотворно-зелеными. И… неправильными. Они походили не на человеческие руки, а на лапы какого-то чудовища — слишком искривленные, с когтями, торчащими из сухожилий.

Шаллан с нетерпением сняла Образ, все еще придерживая подол хавы, чтобы не испачкаться в крови.

— Разве тебе не больно? — удивился Узор, переместившись на стену.

— Ну конечно больно, — возмутилась Шаллан. У нее слезились глаза. — В этом весь смысл.

— Мм… — Он встревоженно зажужжал, но не стоило — Шаллан получила то, в чем нуждалась.

Удовлетворенная, она втянула немного буресвета и исцелилась, а потом тряпицей из сумки вытерла кровь с ноги. Руки и тряпицу вымыла в раковине в уборной. Она удивилась, обнаружив водопровод; ей и в голову не пришло, что в Холинаре есть такие вещи.

Взяв альбом, она вернулась к дверному проему задней комнаты, где прислонилась к косяку и быстро зарисовала странных, искаженных спренов боли. Ясна велела бы ей отложить альбом и присесть рядом с остальными — но Шаллан часто становилась внимательнее с альбомом в руках. Люди, которые не рисовали, никак не могли это понять.

— Расскажи про дворец, — попросил Каладин. — Про… темного спрена, как его величество назвал эту силу.

Йокска кивнула:

— О да, светлорд.

Шаллан бросила взгляд на Каладина, ожидая реакции на то, что его назвали светлордом, но мостовик ее не продемонстрировал. Его иллюзорный грим исчез; впрочем, она спрятала тот набросок — вдруг в будущем пригодится. Каладин призывал клинок рано утром, и оттого его глаза теперь были самыми голубыми из всех, какие только Шаллан видела. Они еще не потускнели.

— Случилась та неожиданная Великая буря, — продолжила Йокска. — И после нее погода словно обезумела. Урывками шли дожди. И да! Когда случилась та новая буря, с красными молниями, после нее над дворцом осталась туча. Такая скверная! Темные времена. Видимо… видимо, они так и не закончились.

— Где была королевская гвардия? — спросил Элокар. — Им следовало объединить силы со стражей, восстановить порядок во время бунтов!

— Ваше величество, гвардия отступила во дворец. И королева приказала, чтобы городская стража забаррикадировалась в казармах. В конце концов они тоже переместились во дворец по приказу королевы. Ну и… не появлялись с той поры.

«Вот буря», — подумала Шаллан, продолжая рисовать.