Давший клятву

Далинар слышал, как они кричат внизу. Он прошептал приказ, и его элитный отряд заставил обычные холиновские подразделения отступить, открыв широкий полукруг возле горящего ущелья, где за пылающим городом могли наблюдать только Далинар и его ближайшие соратники.

Таналан без сил рухнул на землю:

— Умоляю…

— Я, — негромко проговорил Далинар, — зверь.

— Ч-что?

— Зверь, — продолжил Далинар, — делает то, к чему его подталкивают. Если его отхлестать, он взбесится. Со зверем можно начать сражение. Проблема в том, что, стоит ему почувствовать кровь, его уже не подзовешь обратно свистом.

— Черный Шип! — молил Таналан. — Там мои дети!

— Много лет назад я совершил эту ошибку, — напомнил Далинар. — Больше подобную глупость я не повторю.

И все же… эти стоны.

Когда Далинар отвернулся и зашагал обратно к огненной яме, его солдаты крепко схватили Таналана. Прибыл Садеас с ротой солдат, но Далинар проигнорировал их, все еще держа Клятвенник на плече. Дым жалил нос, разъедал глаза. Он не видел, что происходит по другую сторону Разлома с остальным войском; воздух плавился от жара, окрашенный в алый цвет.

Все равно что глядеть в саму Преисподнюю.

Далинар глубоко вздохнул, внезапно еще сильней почувствовав изнеможение.

— Достаточно, — объявил он, поворачиваясь к Садеасу. — Пусть остальные жители города покинут его через устье каньона внизу. Мы отправили свой сигнал.

— Что? — спросил Садеас, подойдя к нему. — Далинар…

Его прервал громкий треск. Неподалеку целый участок города рухнул, охваченный пламенем. Дворец — и его обитатели — оказались погребены под ураганом искр и деревянных обломков.

— Нет! — завопил Таналан. — Нет!

— Далинар… — проговорил Садеас. — Я подготовил внизу батальон с лучниками, как ты и приказывал.

— Я приказывал?

— Ты сказал: «Убивайте любого, кто выйдет из города, и пусть тела там и гниют». Я разместил внизу людей; они выпустили стрелы в городские опоры и сожгли пешеходные дорожки, ведущие вниз. Город горит с двух направлений — снизу и сверху. Мы уже не сможем это остановить.

Раздался треск опор, и новые участки города обрушились. Азарт вновь воспылал, и Далинару пришлось его успокоить.

— Мы зашли слишком далеко.

— Чушь! От нашего урока не будет толка, если люди смогут просто уйти. — Садеас посмотрел на Таналана. — Остался последний нерешенный вопрос. Мы не хотим, чтобы он снова сбежал. — Он поднял меч.

— Я сам, — отрезал Далинар. Хотя мысль о новых смертях начинала вызывать у него тошноту, он собрался с духом. Этот человек предал его доверие.

Далинар приблизился. К чести Таналана, он вскочил и попытался бороться. Несколько солдат из элитного отряда снова повалили его на землю, хотя их капитан-лорд Кадаш просто застыл на краю города и уставился на разрушения. Далинар чувствовал тот жуткий жар. Он отражал его внутренние ощущения. Азарт… невероятно… не был утолен. Он все еще жаждал. Похоже, его… его невозможно было насытить.

Таналан лежал без движения и всхлипывал.

— Ты не должен был меня так обманывать, — прошептал Далинар, поднимая Клятвенник. — В этот раз, по крайней мере, ты не спрятался в норе. Не знаю, кого ты там приютил, но они мертвы. Я позаботился об этом с помощью огненных бочек.

Таналан моргнул — и внезапно расхохотался как безумный:

— Ты не знаешь? А откуда тебе знать! Ты же убил наших посланников. Бедный дурень. Бедный, тупоумный дурень…

Далинар схватил его за подбородок, хоть пленника и держали солдаты:

— Что?!

— Она пришла к нам, — бормотал Таналан. — Она умоляла. Как ты мог не заметить, что ее нет? Так плохо следишь за собственной семьей? Дыра, которую ты сжег… мы там больше не прячемся. Об этом все знают. Теперь это тюрьма.

Ощутив леденящий холод, Далинар схватил Таналана за горло и удержал, Клятвенник выпал из его пальцев. Он стал душить юношу, одновременно требуя, чтобы тот отказался от своих слов.

Таналан умер с улыбкой на устах. Далинар попятился, внезапно ощутив себя слишком слабым, чтобы стоять. Где же Азарт, чтобы поддержать его?

— Ступайте назад, — крикнул он своему элитному отряду. — Обыщите ту яму. Ступайте…

И осекся.

Одуревший Кадаш стоял на коленях, на камнях рядом с ним виднелась лужа рвоты. Кто-то попытался выполнить приказ Далинара, но к Разлому нельзя было приблизиться — от полыхающего города исходил неимоверный жар.

Далинар взревел, вскочил, ринулся к огню. Но тот был слишком сильным. Черный Шип считал себя неодолимой силой, но теперь осознал, насколько он ничтожен. Незначителен. Лишен смысла.

«Когда зверь приходит в неистовство, его уже не подзовешь обратно свистом».

Он упал на колени и стоял так, пока солдаты не подняли его, безвольного, и не унесли прочь от жара в лагерь.

Через шесть часов Далинар пристально глядел на тело на столе, покрытое белой простыней, сцепив руки за спиной, отчасти чтобы скрыть, как сильно они дрожат.

В шатре позади шептались письмоводительницы. Звук был похож на свист мечей на тренировочном поле. Жена Телеба, Калами, говорила, что Эви могла переметнуться на сторону противника. Как еще можно было объяснить то, что обгорелый труп жены великого князя нашли в укрепленном убежище врага?