Давший клятву

История получалась странная. Проявляя нехарактерную решимость, Эви опоила телохранителя и ушла ночью. Письмоводительницы задавались вопросом, как долго Эви была предательницей и не она ли помогла вербовать разведчиков, которые предали Далинара.

Он шагнул вперед, коснулся кончиками пальцев гладкой, слишком белой простыни. «Глупая женщина». Письмоводительницы плохо знали Эви. Она не была предательницей и отправилась в Разлом, чтобы умолять их сдаться. Она увидела в глазах Далинара, что муж не пощадит их. И, положившись на помощь Всемогущего, отправилась делать то, что могла.

У Далинара едва хватило сил держаться на ногах. Азарт его покинул, и он был сломлен, измучен.

Военачальник отодвинул угол простыни. Когда Эви нашли, она лежала на каменном полу на правом боку; потому левая сторона ее лица была опалена и выглядела тошнотворно, однако правая осталась до странности нетронутой.

«Дура! Это твоя вина, — мысленно обратился он к жене. — Как ты посмела так поступить? Как же ты меня бесишь».

Он не виноват, он не несет за это ответственности.

— Далинар, — пробормотала Калами, приблизившись. — Вам надо отдохнуть.

— Она никого не предавала, — твердо сказал Далинар.

— Уверена, в конце концов мы узнаем…

— Она нас не предала, — прорычал Далинар. — Калами, сохрани обнаружение ее тела во вражеской тюрьме в секрете. Объяви людям… объяви, что прошлой ночью моя жена погибла от рук наемного убийцы. Те воины, которые все знают, поклянутся мне хранить эту тайну. Пусть все считают ее смерть героической и думают, что мы разрушили город в знак отмщения.

Далинар стиснул зубы. Сегодня утром его солдаты — те, кого он столько лет тщательно учил предотвращать грабежи и убийства гражданских, — сожгли по его приказу город до основания. У них будет легче на душе, если они решат, что все началось с убийства светледи.

Калами улыбнулась ему, улыбка была понимающая и даже самодовольная. Его ложь послужит еще одной цели. Пока Калами и старшие письмоводительницы будут считать, что знают правду, у них не возникнет желания искать истинную причину.

«Не моя вина».

— Далинар, отдохните, — посоветовала Калами. — Сейчас вам больно, но как проходит Великая буря, так и мучительные страдания со временем ослабевают.

Далинар позволил ревнителям заняться телом своей жены. Когда он уходил, в его ушах зазвучали крики людей, погибающих в Разломе. Он остановился, задаваясь вопросом, что это было. Никто другой ничего не заметил.

Да, это были далекие вопли. Может, они звучат в его голове? Детские голоса. Дети, которых он бросил в огонь. Хор невинных умолял о помощи, о милосердии.

И голос Эви присоединился к ним.

77

Буревое убежище

С остатками сил Вражды надо что-то делать. Парши, как их теперь называют, усердно продолжают воевать, даже без своих хозяев из Преисподней.

Из ящика 30–20, первый изумруд

Каладин бросился через дорогу.

— Подождите! — крикнул он. — Еще один!

Впереди человек с тонкими усиками изо всех сил пытался закрыть толстую деревянную дверь. Но она застряла, и мостовику как раз хватило времени проскользнуть в щель.

Мужчина выругался на него и, потянув дверь из темной древесины культяпника, захлопнул ее с глухим стуком. Запер все замки, отошел и позволил трем юношам заложить ее толстым деревянным брусом.

— Боец, ты чуть не опоздал, — проворчал усатый, заметив на плече Каладина нашивку Стенной стражи.

— Простите. — Каладин вручил мужчине несколько сфер в оплату убежища. — Но до бури еще несколько минут.

— С этой новой бурей ни в чем нельзя быть уверенным, — возразил усатый. — Радуйся, что дверь застряла.

Сил устроилась на дверной петле, свесив ноги с обеих сторон. Каладин сомневался, что дело в простом совпадении: приклеивать человеческую обувь к камню было любимым трюком спренов ветра. И все-таки он понимал, отчего привратник колебался. Буря бурь не полностью соответствовала стандартным научным описаниям и прогнозам. В прошлый раз она прибыла на несколько часов раньше, чем ожидалось. К счастью, эта новая стихия была медленнее Великой бури. Если поглядывать на небо, то времени, чтобы найти убежище, хватало.

Каладин провел рукой по волосам и углубился в винный дом. Это было одно из модных местечек, которые — пусть и являлись, строго говоря, буревыми убежищами — предназначались только для богатеев, желавших переждать бурю с удовольствием. Здесь имелся большой общий зал и толстые стены из каменных блоков. Никаких окон, разумеется. У дальней стены бармен наливал клиентам выпивку, а по периметру располагалось несколько частных кабин.