Давший клятву

Адолин снова вздохнул и поднялся на высокую палубу. Похоже, больше им этого не запрещали. Он присоединился к Узору, который поднялся по другой лестнице и радостно жужжал себе под нос.

— С таким как-то тяжело соревноваться, — проворчал Адолин.

— Мм… — протянул в ответ Узор.

— Знаешь, я ведь никогда раньше не чувствовал себя вот так. Дело не только в Каладине, но и во всем остальном. В том, что с нами происходит. — Он покачал головой. — Мы ничего такая компания.

— Да. Ничё… нечетное число — нас семеро.

— Я его не виню. Не похоже, что он специально пытается быть таким, какой он есть.

Поблизости матрос-спрен — одна из немногих, кто не собрался вокруг Благословенного Бурей и его светящихся огней, — опустила подзорную трубу. Нахмурилась и снова ее подняла. Потом что-то закричала на языке спренов.

Моряки оторвались от Каладина и столпились вокруг нее. Адолин насторожился; Каладин и Шаллан присоединились к нему. Рядом по лестнице поднялась встревоженная Азур.

— В чем дело? — спросил Каладин.

— Понятия не имею, — ответил Адолин.

Капитан взмахом руки велел спренам тумана и чести расступиться, потом сам взял подзорную трубу. Опустив ее через некоторое время, он посмотрел на Каладина:

— Ты был прав, человек, когда утверждал, что за вами могут следить. — Он махнул Каладину и Адолину, предлагая подойти. — Смотрите на самый горизонт, на двести десять градусов.

Каладин посмотрел в подзорную трубу и выдохнул. Он протянул ее Адолину, но Шаллан оказалась проворнее.

— Бури! — воскликнула она. — Их по крайней мере шесть.

— Восемь, говорит моя разведчица, — ответил капитан.

Адолин наконец-то дождался своей очереди. Из-за темного неба ему потребовалась вечность, чтобы обнаружить далекие пятнышки, летящие к кораблю.

Сплавленные.

109

Нешуа Кадал

Ри-Шефир, Полуночная Матерь, — еще одна Несотворенная, которая, похоже, была уничтожена во время Ахаритиама.

Из «Мифики» Хесси, с. 250

Далинар пробежал пальцами по линии красных кристаллов, вкрапленных в каменную стену. Маленькая жила начиналась у потолка и, следуя за извилистым узором светло-зеленых и серых отложений, шла до самого пола. Она была гладкой на ощупь, но по текстуре отличалась от окружающего камня.

Он потер кристалл большим пальцем. «Как будто остальные линии пластов исходят из этой и становятся шире, удаляясь от нее».

— Что это? — спросил он Навани. Они вдвоем стояли в кладовой у вершины башни.

— Не знаю, — ответила Навани, — но мы находим все больше и больше этих линий. Что ты знаешь о сущностной теологии?

— Что-то для ревнителей и письмоводительниц.

— И духозаклинателей. Это гранат.

«Гранат? Ну-ка…» Изумруды предназначались для зерна и были самыми важными, а гелиодоры — для плоти. Чтобы получить эти два вида самосветов, они выращивали животных со светсердцами. Он был почти уверен, что из бриллиантов получался кварц, и… вот буря, почти ничего не знал об остальных. Из топаза получался камень. Топазы требовались для создания бункеров на Расколотых равнинах.

— Гранат творит кровь, — сообщила Навани. — У нас нет духозаклинателей, которые используют его.

— Кровь? Звучит бесполезно.

— Ну, мы предполагаем, что духозаклинатели смогли использовать гранаты для создания любой жидкости, которая была растворима в воде, а не имела масляную основу… Не закатывай глаза.

— Прости. — Он пощупал кристаллы. — Еще одна загадка. Когда же мы найдем ответы?

— В записях, что хранятся внизу, об этой башне говорится как о живом существе. С сердцем из изумрудов и рубинов — и вот мы нашли вены из граната.

Он выпрямился, окинул взглядом темную комнату, где в промежутках между встречами монархов хранились стулья. Ее освещала единственная сфера, которую Далинар положил на каменный выступ у двери.

— Если эта башня и была жива, — проворчал Далинар, — то сейчас она мертва.

— Или спит. А я понятия не имею, как ее разбудить. Мы пытались зарядить сердце как фабриаль, даже попросили Ренарина, чтобы он вложил в него буресвет силой. Ничего не получилось.

Далинар взял стул и открыл дверь. Придержал ногой, отогнав охранника, который попытался сделать это вместо него, позволяя Навани забрать сферу и выйти с ним в зал заседаний со стеклянной стеной, обращенной к Изначалью.

Опустив стул на пол, он взглянул на часы на предплечье. Дурацкая штуковина, но Далинар слишком к ней привык. Наручное устройство содержало еще и больриаль: что-то вроде фабриаля со спреном, который питался болью. Далинар пока что ни разу не воспользовался им.

«Осталось двенадцать минут». Это если расчеты Элтебара верны. С даль-перьями, которые подтвердили прибытие бури на восток несколько часов назад, расчеты сводились к оценке скорости стихии.

К двери подбежал посыльный. Крир — дежурный сержант, руководивший охранниками сегодня, — принял его. Крир был мостовиком из… Двадцатого моста, вроде бы. Он и его брат-близнец оба служили в охране, и отличить их можно было лишь по очкам, что носил Крир, — его брат на зрение не жаловался.