Дедушка и внучка

— Здравствуй, милая тетя, — поздоровалась она, удостаивая взглядом свою немолодую родственницу, и с разбега прыгнула, по обыкновению, на колени к деду.

— Ого, — только и вымолвил он, — вы довольно-таки бесцеремонны, маленькая мисс.

— Ну, конечно, ведь я же тебя не боюсь, дедуля, нисколечко не боюсь. Пожалуйста, не воображай, что ты можешь меня испугать.

— Да уж я вижу, маленькая мисс.

— Не называй меня «маленькая мисс», мне это не нравится.

— Ну, хорошо, Дороти.

— Вот это другое дело, — удовлетворенно кивнула девочка. — Обними меня так, чтобы мне было хорошо и удобно. Я чуточку устала.

— Лучше сядь-ка на свой собственный стул, маленькая мисс.

— Опять «маленькая мисс»? — Дороти погрозила маленьким пальчиком.

Темные глаза деда смотрели в очень темные глаза ребенка. Старое лицо нахмурилось. Пальчик Дороти двинулся вверх и разгладил морщину на лбу сэра Роджера.

— Вот так-то лучше. Теперь ты хорошенький. Поцелуй меня. Хочешь?

— Совсем не хочу.

— Отлично. Я никогда не целую людей, которым не нужно моих поцелуев. Тетя Доротея, ты хочешь поцелуй?

— Я хочу, чтобы ты села спокойно, — сказала мисс Доротея, — и не беспокоила дедушку.

— Она не мешает мне, Доротея, — отозвался сэр Роджер. — Пожалуйста, будь так добра, встань и позвони.

Мисс Сезиджер исполнила просьбу отца. На звонок пришел Карбури.

— Сейчас же подайте прибор для мисс Дороти, — приказал старик.

— Прибор — это значит тарелка, нож, вилка и стакан для воды? — спросила Дороти. — Да? Потому что если «да», то мне этого не нужно, Карбури, так как я сыта.

— Что ты хочешь сказать? — оторопел старик.

— Меня накормили у мистера Персела. Он очень милый человек. Жена дала мне отличный завтрак, там было всякое мясо и… и луковицы. Я очень люблю лук. А ты, дедуля?

— Нет, это простонародное кушанье.

Карбури постоял немного и решил, что лучше тихонько выйти.

— Дороти, — обратился к девочке сэр Роджер, — как ты посмела напрашиваться на обед у одного из моих арендаторов?

— Меня пригласили, — невозмутимо ответила Дороти. — Видишь ли, славный-преславный кролик Бенни сломал лапку. Тут пришел мистер Персел и вынул его из ужасной западни. Теперь он лечит кролику лапку, а потом отдаст маленького Бенни мне. Это будет мой кролик, мой собственный. Я позволю ему спать на моей постельке и буду целовать его. Он-то уж будет рад, что я его целую, как были рады папа и мама. И жена дала мне отличный обед и угостила меня такими вкусными луковицами…

В эту минуту тетя Доротея быстро встала и тоже вышла из столовой.

— Хорошо, что она ушла, — облегченно вздохнула маленькая Дороти.

— Почему ты это говоришь? — спросил сэр Роджер, который сам был доволен, что дочь ушла, и сильнее прижал внучку к себе.

Она подняла головку, черные глаза девочки смеялись:

— Потому что при тете ты боишься говорить то, что по-настоящему думаешь.

— Я ничего не боюсь.

— Ну, значит, ты такой же, как я: меня нельзя испугать. Мне не нравится страх, и я не знаю, что это такое. Только все-таки, дедуля, ты говоришь не совсем правду. Не совсем, потому что ты боишься тети Доротеи.

— Не говори глупостей, маленькая Дороти. Уж конечно, я нисколько не боюсь ее. С какой стати я должен бояться собственной дочери? Неужели это похоже на меня?

— А все-таки боишься, — поддразнивала Дороти.

— Не боюсь! И перестань спорить со мной, это невежливо. Маленькая девочка должна многому научиться, и я попросил твою тетю учить тебя. Прежде всего, она выучит тебя слушаться.

— О! — в ответ Дороти весело засмеялась, а глаза у нее так и заблестели.

— И она будет тебе давать различные уроки.

— Ну и хорошо, — согласилась Дороти. — Учите, чему хотите. Я проглочу все, все посажу к себе в голову и буду беседовать с тобой об уроках. Мамочка учила меня разным чудесным вещам, а также мой дорогой папа. Учиться я хочу, но слушаться… Нигде в библии не сказано, что нужно слушаться теток: там говорится, что нужно слушаться мать и отца, о тетках же ничего не написано. Лучше учи меня сам, дедуля. Тебя я, пожалуй, буду слушаться, самую чуточку.

— Ну, пойдем гулять, — старик старался спрятать от внучки улыбку.

Он взял маленькую ручку и провел Дороти до беседки, в которой на свежем капустном листе лежала земляника. Едва они вошли в полуразрушенный, покривившийся домик, Дороти стала усиленно принюхиваться.

— Что за чудесный запах? Не понимаю, чем это пахнет?

Старик волновался, щеки его покраснели, глаза заблестели.

— Ах, знаю, знаю! — закричала девочка, заметив лист, а в нем крупные сочные ягоды. — Дедуля, ты положил их здесь для меня?

— Гм, да. Положил-то для тебя, только вот такая непослушная девочка их не получит…

— Я буду сидеть у тебя на коленях и лакомиться, — перебила Дороти. — Знаешь, дедушка, я чуточку устала, потому что ходила очень далеко. И мне ужасно хочется пить. Посмотрим… Нужно сосчитать: одна, две, три, четыре, пять… Целых одиннадцать! Что за прелесть! Какие крупные! Дедуля, скушай вот эту.

— Нет, я никогда не ем ни плодов, ни ягод.

— Ты должен, должен, и ты скушаешь. Ну, пожалуйста, дедушка, миленький, пожалуйста.