Дедушка и внучка

— Ведь ты же не будешь давать мне уроков, тетушка? — спросила Дороти.

— Видишь ли, дорогая, мой отец, а твой дедушка, хочет, чтобы я учила тебя.

— Но ведь это совсем не обязательно!

— Нет, обязательно, дитя мое, это очень важно. Тебя кто-нибудь должен учить.

— О, конечно. Я только думала, что ко мне каждый день будет приходить какой-нибудь учитель, хороший учитель, который научит меня латинскому, греческому языку и всему, что знают умные-преумные люди. Мне совсем не нужно детских уроков. Моя мамочка учила меня, как учат маленьких детей, и я могу хорошо говорить по-французски. Говоришь ли ты по-французски, тетя? — и девочка перешла на французский язык.

Мисс Доротея покраснела:

— Не очень хорошо.

— Ну, так я буду учить тебя французскому языку, — решила Дороти, — буду тебе ставить баллы и, если ты станешь плохо учиться, сделаюсь строгой. Правда, весело?.. И это очень поможет мне. Ты будешь громко читать по-французски, спрягать глаголы и все такое.

Маленькое создание низко грациозно присело.

— Ты умеешь танцевать менуэт, тетушка? — опять поинтересовалась Дороти. — Потому что, если ты не умеешь, я могу поучить тебя.

— Нет, дитя мое, меня никогда не учили танцам.

— Как это странно и смешно! Вот мамочка танцевала, и так красиво, так хорошо! Я могу выучить тебя танцевать. Хочешь, сделаем так, тетя: я буду учить тебя французскому языку и танцам, а ты меня ужасному английскому и истории. Один день ты будешь моей учительницей, а другой — я твоей, подумай, как весело! Хочешь? Итак, ты будешь слушаться меня в мой день, а я тебя — в твой день. Ну, как ты думаешь, тетушка Доротея?

Мисс Сезиджер обвила девочку рукой:

— Это совсем никуда не годится, дитя мое, потому что мне уже поздно учиться.

— Ой, какие пустяки! Ведь ты же не настолько старая! Ну, разве ты встречалась с королевой Елизаветой? Ведь нет?

— Конечно нет, дорогая. Ведь я и вправду не очень старая.

— Но ты старше моего папы?

— Немножко старше.

— Вот что, — сказала Дороти, задумчиво глядя на тетку. — Вот что я думаю о тебе: ты «старая-молодая». Вот мой папа был молодой. И ты могла бы, если бы только начала опять учиться, если бы я давала тебе уроки французского языка и уроки танцев. И как было бы хорошо, если бы ты стала меня слушаться, тебе бы это пошло на пользу. Я заставила бы тебя работать изо всех сил. Тебе пришлось бы гулять, болтать, играть на рояле. Ты умеешь играть, бедная тетя?

— Прежде, в мое время, меня считали хорошей музыкантшей.

— Ну, если ты хорошо играла прежде, значит, ты хорошо играешь и теперь. Играй, а я буду петь. Я знаю много замечательных песенок, и французских, и английских, и прежде пела их с мамой. И потом, тебе обязательно нужно носить новые модные платья…

— Дороти, у нас нет денег, чтобы купить их.

С минуту Дороти стояла неподвижно и что-то обдумывала.

— У меня есть полкроны, — наконец произнесла она, — этого довольно? Как ты думаешь? Если ты в течение двух недель будешь хорошо учиться, я отдам тебе эти деньги. Послушай, тетушка, ведь ради этого стоит поработать? А? Ведь правда? Ну, а ты, что ты дашь мне в награду, если две недели я буду очень хорошо учиться?

— Подожди, Дороти! Ты совсем сбила меня с толку. Послушай, ты не можешь меня учить. Это я буду давать тебе уроки. Завтра в десять часов утра мы приступим к учебе.

Дороти покачала головкой и ласково улыбнулась: — Ты немножко упрямая, тетя Доротея, и мне придется побороться, чтобы тебя переупрямить. Только, пожалуйста, не рассчитывай, что я брошу свою затею! Проговорив эти слова, Дороти стала отступать к двери, улыбаясь своей лукавой, веселой улыбкой, и так и вышла из комнаты.

Глава VI

Три прибора

— Пожалуйста, оденьте меня к ужину понаряднее, Мэри, — попросила Дороти.

— Но ведь вы поужинаете, дорогая моя, и ляжете спать.

— Я хочу поужинать с дедушкой и тетей, — заявила девочка. — Какое платье вы бы посоветовали мне надеть, Мэри?

— У вас много нарядных платьев, маленькая мисс, и я до сих пор не все вынула из ящиков.

— Я выберу одно из самых лучших, чтобы оно понравилось дедушке, — решила Дороти.

Минуты две она сосредоточенно что-то обдумывала, потом ее глаза заискрились, и на лице отразился восторг.

— Вспомнила! У меня есть голубое, очень мягкое платье, знаете, такого же цвета, как незабудки. Его-то я и надену.

— Но ведь вы носите черное, вы в трауре по вашим родителям, дорогая.

— Черное? — удивилась Дороти. — Я не ношу черного. Я всегда в белом.

— Белое — тоже траур, — объяснила Мэри, — маленькому ребенку, который потерял обоих родителей, не годится ходить в голубом, мисс Дороти, право, не годится.

Дороти повернулась и посмотрела на Мэри с глубоким изумлением.

— Я не понимаю вас. Пойдите вниз и накройте стол к ужину. Я знаю, что вам приходится слишком много работать. Мне нужно поговорить с дедулей, и он пригласит в помощь вам множество слуг. Не беспокойтесь, ждать осталось совсем недолго, и вам нужно будет только ухаживать за тетей Доротеей и за мной. Теперь я придумываю новые платья для тети. Ей нужно много, много платьев. Идите, милая Мэри, оставьте меня одну.