Действо

– Я уже рассказывал, – утомленно молвил Якутин, – впрочем, мой коллега настаивает и я расскажу. Слушай парень, Максим вроде, да?

Да, призраки… Духи… они есть везде, у каждого живого существа, и у некоторых вещей тоже. Растения, животные, канарейка в клетке, жук-древоточец, вошь, которая живет на вашей собаке – у всех есть духи – такие же как и они, маленькие и большие, сильные и слабые. Духи – их жизненная сила. Они вселяются при рождении, а может быть позже, а некоторые их долго не имеют, и в какой-то миг получают.

– А вещи? – спросил Максим.

– Вещи? Вещи как раз из тех, что получают. Духи вселяются в предметы лишь очень близкие к людям. Есть такие вещи, которые ни дня не обходятся без людского внимания.

Те предметы, которым мы дарим свою симпатию и даже любовь – красивые безделушки, имиджевые аксессуары, сложные механизмы. Женские украшения, лакированные ботинки, прадедушкины часы на цепочки. Дорогая новая машина. Эти вещицы никогда не оставляют вниманием, им дарят ласку, нежность, ими гордятся и в какой-то момент от изливаемых психических энергий в них зарождается нечто. Нечто, что мы не видим, но которое есть и которое питается нашими чувствами, как младенец материнским молоком. В какой-то момент мы замечаем, что уже не может обходиться без этой вещицы, а мысль о том, что мы может потерять ее, разрывает наше сердце.

– Я помню, – вставил Максим, – у меня была… счастливая ручка. Зеленая, с металлическим верхом, очень тогда модная! Я любил грызть эту железную окантовку. До сих помню этот вкус – если честно, то мне иногда его так не хватает.

– А у меня была сумка, – сказал почтальон отрешенно, – армейская, планшетная. Я всегда ходил с ней, пока она однажды не зацепилась за подходящий к станции метро поезд.

Хорошо, что ремень оказался слабым.

Якутин отрешенно кивнул:

– Да, мы дарим вещам тепло, а в это время нечто там, внутри, растет, развивается как эмбрион, чтобы в итоге вырасти в полноценного духа вещи. Они бывают разными, эти духи – добрые и злые, как и люди. Никогда не знаешь, как тебе с ними повезет. Питаемая твоими эманациями призрачная тварь может помогать своему хозяину, налаживая его жизнь, а может отравлять и пускать ее под откос. Ваша сумка, Константин, как из этой серии.

Вместе с эмоциями хозяина вещи покидает и жизнь. Так бывает. Кстати вот эти ножи у вас в руках, как раз годятся для того, чтобы в них завелись духи. Ведь ими убили столько людей…

– Тихо! – вдруг резко сказал каннибал.

Все недоуменно уставились на него. Каннибал внимательно вслушивался. За окнами луна медленно поворачивалась вокруг своей оси, наполняя комнату мертвенным, холодным светом, который, однако, порождал в углах бесформенные, подрагивающие тени. Тишина стояла звенящая.

– Вот опять! – сказал каннибал шепотом, – я опять это услышал!

– Это трубы, – сказал Якутин, – я же тебе говорил…

– Такое равномерное биение. Разве такое бывает? Словно кто-то бьет по трубам, чем-то тяжелым. Словно ритм. Вы слышали?

– Нет, – сказал Поляков, – я думал о своей сумке… Кроме того, Андрей…

– Говорю же, это трубы! – с нажимом повторил Якутин и блеснул глазами на Полякова, – так, что там про ножи?

– Такой старый дом, – тихо произнес каннибал, – зачем это мясо поселилось здесь? Здесь так неуютно… А мои ножи – они всего лишь выполняли то, что я им приказывал. Я к ним равнодушен.

– Ты так думаешь? – прикованный прислонился спиной к батарее, – это ведь твои любимые инструменты. А они пили не только твои эманации, но и муки убиваемых… а ведь это и точно бойлер – в батарею отдает, вы потрогайте.

Поляков осторожно протянул руку и дотронулся до батареи. Кончики пальцев ощутили легкое биение, как пульс у коматозного больного – во только эти удары были неравномерны и складывались в примитивные синкопы. Максим внимательно слушал. Где-то далеко отсюда, в темных заброшенных недрах дома зарождался смутный неясный ритм – удар, пауза, удар-удар, пауза.

– На мой взгляд, совсем непохоже на бойлер. У нас был дом в деревне, где стояла газовая печь, когда пар скапливался в трубах они начинали щелкать… но совсем не так, – сказал почтальон, – может быть что-то другое?

– Затихло, – произнес каннибал и дернул ножами, – опять. До поры?

– Не мели чушь! – с раздражением молвил Якутин и дернул головой, – такой большой каннибал, а ведешь себя как… А! Это трубы – если бы хозяин дома был жив, он бы рассказал тебе…

Якутин замолк, вслушиваясь в тишину. Из всех четверых неуютней всего приходилось каннибалу, потому что он сидел спиной к черному проему двери, из которого ощутимо тянуло холодом – дом был слишком большой, и отопительная система не справлялась. —Вы хотели рассказать про призраков, – сказал Максим тонким голосом, – наверное, это все таки лучше, чем слушать то, что скрывается в темноте.