Действо

Мясник могуч. Его крепость из антрацита венчает собой абсолютно неприступную скалу, и есть только один путь наверх. Узкая эта тропа день и ночь патрулируется отборной личной гвардией мясника. Не пропускает никого, никакие личные просьбы и мольбы не могут долететь до самых верхов. Помимо этого есть три поста охраны и могучие стальные ворота. Ключи от них есть только у охранников на постах, и охрана не спешит ими поделиться.

Целая армия псов не сможет прорваться к замку, благо прецеденты уже были.

Собаки загрустили, взгляды опустили к вытоптанной, пахучей земле. Видимо, вспоминали прецеденты. Красноцветову пришло в голову что этот мир и вправду мало похож на собачий рай.

– Но даже прорвись мы ценой огромных жертв в замок, – говорил Дзен, – то и тут мы упремся в хитроумный лабиринт, заполненный ловушками и ведущий во внутренние покои замка. Только самые приближенные Мясника знают как через него пройти. А они, увы, редко посещают нас.

– Боятся нашего гнева! – рявкнул Чак фанатично.

– И заслуженно, – вставила Альма.

– так или иначе, силой нам не пройти. Но сила – это лишь один путь!

Потихоньку начинало темнеть, небо теряло свой стальной блеск и наливалось мутной чернотой. Красноцветов с тоской подумал, что красота закатов в этом мире для него полностью и бесповоротно утрачена. Звезды на небесах так и не зажглись, то есть теория, что собачье зрение слишком слабо, чтобы видеть их полностью подтвердилось.

Черно-белый и оставляющий массу места фантазии закат частично был компенсирован возможностью отлично ориентироваться и в темноте. Яркие шлейфы запахов с окончанием дня ничуть не померкли – напротив, стали ярче, изысканней, словно исчез тот постоянный мощный фон, что приглушал их краски при солнечном свете.

Красноцветов втянул воздух ноздрями, теперь и он знал, что может добраться в другой конец лагеря не заблудившись. Алхимическое смешение тысячи ароматов освещали улицы куда лучше тысячи ксеноновых ламп. Алексей Сергеевич, глянув на это буйное цветное мерцание, вдруг сделал для себя забавный вывод – а ведь не плох этот мир собак… и даже ощутил неясный позыв спеть песню про пастбища. Может быть, Дзенова харизма подействовала?

– Так как же вы собирается проникнуть к Мяснику? – спросил Алексей.

Дзен наградил его кивком, каким лекторы награждают задавшего правильный вопрос слушателя:

– Вот здесь стоит Чак, наш с вами товарищ, который не побоялся выступить против Мясника. Раньше Чак работал информатором и осведомителем в службе тирана! Он, вот в этой своей маленькой голове держит сеть коммуникаций антрацитового дворца! Есть труба…

– Целый тоннель!! – воскликнул Чак.

– Да, тоннель, который ведет во внутренние покои. Обычно он полон воды, но раз в три дня, она отключается для плановой проверки. Именно в этот момент…

Именно в этот момент полыхающая ароматами ночь вдруг расцветилась болезненнооранжевым духом напряженного ожидания. Именно так, подумал Красноцветов, может пахнуть наркоман, перед очередной дозой – болезненно тяжкое ожидание.

Одновременно вой сотен глоток придал, почти заглушил одинокий хриплый сигнал рога.

Чак вскочил:

– Нам повезло! Сегодня выдают воду! Скорее по конурам!

Действовали быстро, Алексей Сергеевич и не заметил, как оказался в душном своем номерке, в почти молитвенной позе перед ржавым сантехническим агрегатом.

Вслед за воем последовала долгая, мучительная и смешанная с запахом ожидания пауза.

Кран издал рыгающий звук в лицо Красноцветову. Острый железистый запах потек из его нутра, а следом в корытце рванулся поток чистой и прозрачной как слеза воды – почти такой, о которой пелось в песне. Поток этот низвергался с гневным шипением, пока не наполнил корытце до половины, после чего кран еще раз рыгнул и воду перекрыл.

Только глянув раз на свое отражение, Красноцветов жадно припал к благословленной влаге, и не замечал ничего, пока его язык не начал впустую шлепать по дну корыта.

Жажда была более или менее утолена, но и воды больше не осталось. Алексей Сергеевич качнул кран, но выдавил лишь еще одну тяжелую каплю влаги.

– "Да", – подумал он, глядя, как она шмякается о полированное дерево (языками ведь полированное!), – «теперь, кажется и мне хочется свергнуть Мясника».

Остальные ждали его на улицы. Выглядели довольными, но вместе с тем смущенными, еще бы – в очередной раз отведали с милости Мясника!

– И это на два дня? – спросил Красноцветов.

– Увы, – сказал Дзен.

В густеющей (но вместе с тем проницаемо для запахов) тьме, поговорили еще о туннеле, его длине и пропорциях. Подробно обсудили хронометраж. Но никто почему-то и не упомянул о том, что они будут делать собственно после того, как попадут внутрь.

С тяжелым чувством и проснувшейся жаждой обросший шерстью Алексей Сергеевич Красноцветов удалился спать, и всю ночь просыпался оттого, что подрагивающие и бегущие куда-то лапы то и дело бились о край пустого корытца.