Действующие лица

Невозможно понять, как рука остывает в руке,Если сам не держал, не искал в ней заглохшего пульса.После этого пей, подыхай, в подворотнях сутулься,Но не пробуй забыть, как рука остывает в руке.И не пробуй понять, если сам не держал, не искалПогубивших на ощупь, в упор, мимоходом, задаром,Не гасил векселей, выбивая ответным ударомЗлую плесень из глаз и меняя осклаб на оскал.Невозможно поверить, что зрак, пронизающий тьму,Не отыщет того, что ему заповедано словом.

Это, брат, либерта, это значит – в чугунноголовомЕстестве растворись без остатка, и горе уму.Только то, что возможно купить, остается в цене,Так какого же беса берете на понт, на испуг вы?Все равно не проверить, поскольку горящие буквыНикогда не запляшут на белой, как совесть, стене.А попробуй представить, как небо ложится пластомНа ландшафт типа лепры и как в перспективе короткойПоявляется некто ничтожный с козлиной бородкойИ приветливо машет рукой или, скажем, хвостом.Вы зайдете в кабак, и от пятой в глазах зарябит.

«Был ли счастлив?» – тебя сотрапезник рассеянно спросит,И обязан ответить, что был, под затейливый «прозит»И себя убедить, раз ни разу еще не убит.30.11.95

«Как тяжело не выглянуть в окно…»

Как тяжело не выглянуть в окно.А выглянешь – и сам тому не рад,Что различило выцветшее око:Сырых небес шинельное сукно,Убогий строй кладбищенских оград,

Ленивое мерцание порока.Субъект с лицом внезапнее дырыСедлает «Вольво», уминает порноИ слово обращает в серебро.На рынке репа чуть не полторы,Всё противоестественное спорно,А седина почти уже в ребро.Куда деваться, бедный мой народ?Я говорю не о евреях, нет,О тех, с кем жил с тридцать седьмого года.Затеять под кроватью огород?

Содеять бронебойный фальконет?Упиться безысходностью исхода?А может, изловчиться и запеть,Залопотать неугомонным ртомО гермах, термах, бешеной лазури?Но нет ни сил, ни опыта стерпетьИ в сотый раз не рассказать о том,Как прохиндеи нищего разули.2.05.94

«Верните прошлое, где столько было целей…»