Дэйви

От села долетел мелодичный перезвон тройных колоколов. Часто их изготавливают из лучшей бронзы, привозимой из Кэтскила или Пенна — церковь может позволить себе это — и литейщики стараются отливать каждую группу таким образом, чтобы она звучала основным трезвучием с пятой басовой нотой. Третий, ударяемый последним, плывет высоким дискантом^[63] к спокойствию, имеющему сходство с тишиной, а обертоны^[64] переливаются сотней радуг. Эти сельские колокола извещали, что наступило пять часов: Время бросать работу, молиться и ужинать.

Джед довольно решительно прекратил читать молитвы. Я, все-таки, взглянул позади себя, как я часто делал, когда деревья находились слева от нас, но тигр не напал, тогда не напал. Я не увидел его, только не тогда…

Главные ворота такого села в дневные часы обычно открыты, при условии, что присутствует караульный, но не по пятницам, когда считается, что лучше всего держать народ в пределах легкой досягаемости богом. Поэтому в тот день тяжеловесные бревенчатые ворота были закрыты, но я посмотрел через трещину между бревенчатыми брусьями и увидел караульного в его травянисто-соломенном укрытии, он не спал, но лежал очень спокойно, растянувшись на своей койке и перекинув ноги через согнутое колено, а полицейская фуражка лежала на лице, прикрывая глаза. Он вскочил довольно быстро, когда я окликнул:

— Эй!

Ну, когда приближаешься к незнакомому селу, ты кое-что делаешь и говоришь, а чего-то не делаешь и не говоришь. Я попал впросак при моей, обычно такой быстрой, манере действовать, слишком быстрой для Сэма или Вайлит, чтобы они успели меня остановить, что я понял, когда с важным видом подошел караульный, держа копье наперевес. Я прошептал Сэму:

— Сделай вид, что ты «мистер», думаю, ты смог бы.

Он кивнул и стал передо мной, к тому времени, когда караульный открыл ворота и начал орать на меня за то, что я потревожил тишину в пятницу — никакого воспитания, так или иначе, что меня беспокоило?.

Сэм сказал:

— Уважаемый, прошу извинить за поспешную речь моего племянника. Я мистер Сэмюэл Лумис из Канхара, позже проживал в Ченго, а леди — моя кузина. Это ее муж, мистер Джедро Сивер, также недавно из Ченго, но юридически житель Мэнстера в Вэрманте — можешь обращаться к ней мадам Сивер, когда будешь извиняться за свое собственное плохое воспитание — Сэм слегка одернул рубашку, чтобы была видна рукоятка его ножа в ножнах, потирал давно ороговевшим большим пальцем взад-вперед вдоль костяной его рукоятки и смотрел вниз на этот палец через свой узкий нос не так, словно ему наплевать, а просто печально, спокойно и задумчиво.

— Мадам, я, мадам Сивер, я, мадам, я.

Это могло продолжаться долгое время. Сэм оборвал его, деликатно спросив:

— Удовлетворяет тебя извинение, кузина? А Джексона?

— О, совершенно, — сказала Вайлит, немного переигрывая, но не очень, и я со своей стороны с важным видом пробормотал какую-то любезность, а Сэм бросил ему монету в двадцать пять центов, чтобы подсластить пилюлю. Сэм испугал меня так же сильно, как и караульного — я никогда не предполагал, что он знал, как разговаривать в аристократической манере. Может быть, Дайон смог бы найти у него ошибку, но только не я. Он напомнил мне то, о чем я имел представление: о некоторых прекрасных исторических личностях, о которых я учил в школе, в том, что называется «Краткое изложение истории Древнего Мира». Искренне говоря, Сэм был таким же хладнокровным, величественным и высокомерным, как и самые лучшие из них — Сократ, Юлий Цезарь, Карл Великий или тот великолепный сукин сын, через минуту всплывет в моей памяти его имя, который разбил баронов, датчан, римлян и прочих, выгнал их из старой доброй Англии и освободил весь Делавэр^[65], до того, как удовлетворился их уходом — Магнум Картер^[66], — вот кто это был.

— Ну, уважаемый, — сказал Сэм, — сможем ли мы найти что-нибудь в этом селе, нечто вроде приличного пристанища?

— О, да, сэр, в таверне «Черный принц» есть отличные комнаты, я знаю там слуг и…

— Далеко ли отсюда до Хамбер-тауна?

— Около десяти миль, сэр. Завтра должен быть дилижанс из Скоара в Хамбер-таун, проезжающий мимо — раз в неделю, по субботам, и, конечно, всегда останавливается здесь, хотя в связи с войной и…

— Да, остальные из нашего каравана ожидают этот дилижанс в последнем селе, где мы останавливались, какое-то захолустье с ночным горшком в земле, я даже не побеспокоился узнать его название.

— Перкенсвил, — подсказал караульный с торжественным удовлетворением. В маленьком селе вряд ли можно сбиться с истинного пути, коль скоро будешь чернить репутацию соседней кучи мусора.

— Я догадываюсь. Мы устали ожидать дилижанс. Что это за город?

— Это Восточный Перкенсвил.

— Прекрасное место. Между прочим, вон там тигр бродит… много ли их обычно бывает поблизости?

— Ну, что вы! Нет, сэр, вряд ли.

Джед высказался в первый раз, но с укоризной:

— Почему нет, уважаемый? Рыжий тигр подобен божественному пламени, который сжигает там, где будет его воля.