Декабристы

Можно спросить, однако, неужели декабрьского дня было недостаточно для того, чтобы отнять у этого человека всякую любовь к жизни и всякую охоту миролюбиво ею восхищаться? Неужели этот день, день страшного разочарования, не мог навсегда оставить в сердце человека осадок горечи и злости, достаточный, чтобы вызвать в нем не только осуждение переживаемой минуты, но вообще отрицательное отношение к самому процессу жизни, к ее радостям, благам и идеалам?

А между тем пессимистический взгляд на жизнь, на судьбу человека и на его нравственную ценность был чужд всем декабристам, даже наиболее пострадавшим из них, конечно, за исключением тех, на кого несчастие так сильно подействовало, что их душевное равновесие было навсегда поколеблено. Как бы ни было тяжело их несчастие, они не переносили своей печали с личных ощущений на почву историко-философских обобщений.

Такая устойчивость в миросозерцании вытекала из непоколебимой веры в правоту тех основных гуманных взглядов и тех общественных идеалов, которые заставили их стать в ряды недовольных; и история выполнила часть намеченной ими программы, а в наши дни обещает выполнить и остальную. Катастрофа 14 декабря была в их глазах крушением боевого плана, но не отрицанием самого мотива борьбы, и этот роковой день не поколебал в их сердцах ни уверенности в правоте их убеждений, ни доверия к нравственным силам человека вообще.

XX

Кто был рожден для вдохновений

И мир в себе очаровал,Но с юных лет пил желчь мученийИ в гробе заживо лежал;Кто ядом облит был холоднымИ с разрушительной тоской

Еще пылал огнем бесплоднымИ порывался в мир душой,Но порывался из могилы —Тот жил! Он духом был борец:Он, искусив все жизни силы,

Стяжал страдальческий венец.[«Элегия», 1830]

– писал Одоевский в одной из своих элегий.

Эти слова – его эпитафия: так сжато и полно выражена в них вся сущность его внутренней жизни – а иной он не имел.

Поэтическое вдохновенье как дар природы… любовь к миру и к людям… очарование красотой этого мира… пыл душевного огня, презирающий опасность… мимолетная улыбка свободы и счастья… живая могила… разрушительная тоска, и все-таки жизнь, жизнь, полная духовной борьбы… и над всем этим венец страдания…

Александр Александрович Бестужев-Марлинский

«Многие ценят слишком высоко мои сказки, никто – меня самого, никто – моей печальной истории», – писал однажды Александр Бестужев в частном письме.

Действительно, в богатом собрании повестей этого, некогда столь популярного, романиста недостает одной, быть может, самой интересной – повести о его жизни. Рассказ о ней мог бы скрасить все собрание – так своеобразен был психический мир этого художника, так богата приключениями была эта жизнь, печальная и бурная жизнь агитатора, поселенца и лихого солдата.

Бестужев – одна из самых ярких личностей той эпохи. На различных поприщах проявлял он свою силу в тогдашнем обществе: его можно было встретить в светских, литературных и политических кружках, и он в них никогда не оставался в тени, а стоял на первом плане; с ним можно было столкнуться на страницах журнала, в отделе критики, где он задорно и резко полемизировал и выделялся новизной своих критических взглядов и приемов; наконец, личность его проглядывала так ясно в целом ряде повестей и рассказов, всегда занимательная, оригинальная, с умными мыслями, бурными чувствами, хотя, правда, с несколько однообразным настроением. Нельзя было пройти мимо нее не заметив.

I