Всех выписали, а мы продолжили лежать. У сына была кефалогематома, как мне объяснили, из-за резкого перепада давления при разрезе. Я ласково называла его своим Гуффиком, уж очень был на него похож. В палате нас было пятеро взрослых и столько же младенцев, которые сменяли друг друга в крике. У одной мамы это был уже третий ребенок, но вот проблема – ее дочь все время кричала. Мама старалась ее укачивать, кормила, утешала, но иногда у нее сдавали нервы и она орала в ответ: «Да что тебе еще надо? Жрать ты не хочешь, спать не хочешь! Сколько можно?» На фоне моего спокойного сына, который только ел и спал, мне это казалось ужасным. Я не понимала, как можно так срываться на ребенке. Это осознание придет ко мне потом, когда пойму, что мне достался не такой лапочка, как я думала вначале.
У другой мамы ребенок был с сильной желтушкой, поэтому ему приходилось часами лежать под лампами. Он был у нее первым, и она сидела рядом и все время плакала. И если я раньше представляла себе послеродовую палату как место, полное счастья и любви, то оказалось, что я сильно ошибалась. Любви, конечно, там было много, но и боли, усталости и отчаяния тоже.
На пятый день нам разрешили ехать домой. Я была так счастлива! Но оказалось, что муж ухитрился заболеть – подхватил насморк, повысилась температура. Чтобы не заразить новорожденного сына, нам пришлось ехать к моим родителям.
Моя первая неделя в новой роли прошла спокойно, так как рядом была мама. Она всегда могла взять внука на руки и укачать его. Мне же было сложно долго ходить и стоять, почти все время лежала. Шов болел, любое движение причиняло дискомфорт, мне казалось, что из меня вываливаются кишки. И конечно, мне все равно хотелось домой к мужу и своим устоям. Я спала рядом с сыном на неудобном диване в душной комнате, пеленала на рабочем столе. Примерно на второй день у родителей он обделал меня с ног до головы, решив во время смены памперса сделать все дела повторно. Как надо мной хохотали мои мама с папой – нужно было видеть! Мне кажется, в тот момент они были счастливы, что внук в свои первые дни уже отыгрывается на моих нервах так же, как это делала когда-то я.
Первую неделю мы не гуляли – не было коляски. Поэтому мы одевали ребенка в комбинезон и выносили на балкон. Он все еще много спал и ел. Иногда плакал по ночам, но быстро успокаивался. Первый месяц оказался достаточно спокойным.
На второй неделе мы приехали домой. Там нас ждали кроватка-маятник с пеленальным столом, коляска, лежак, игрушки. В общем, все удобства. Но и никакой поддержки. Я осталась одна с младенцем на руках и вечно работающим мужем, который приходил домой, когда мы уже спали, а уходил, пока мы еще спали. И честно, я ему при этом завидовала.
Идеальная мама
Как и многие девушки в период беременности, я прочитала кучу литературы о том, как быть хорошей мамой и что нужно делать. Поэтому у меня сложился образ «идеального» материнства. Где я должна была гулять с ребенком два раза в день в любую погоду, даже если снег, дождь или ветер, уносящий крыши домов. Кормить малыша строго по часам, иначе разбалую. Не давать соску – испорчу прикус и зубы вырастут неровными. Не включать телевизор – это вредит зрению. Заниматься по системе Домана, чтобы ребенок знал все и обо всем с пеленок. Гладить белье и одежду с двух сторон, чтобы не было аллергии. Следить за своим питанием, ведь это же ест и мой малыш. Не спать с ним в одной кровати. А когда он засыпает, еще и оставаться хорошей хозяйкой. Поэтому вместо отдыха рядом выбирать уборку квартиры и приготовление еды.
И при всем этом я еще думала: почему же меня все больше и сильнее поглощает депрессия? Если у меня что-то из списка не получалось, я начинала ругать себя. Ведь у всех все выходит хорошо, все справляются… У меня не было близких подруг, а подруг с детьми тем более. Поэтому все мое представление о материнстве строилось на научных книгах с их требованиями и идеальной жизни мам из социальных сетей. Конечно, я недотягивала до их уровня даже на грамм. И чем больше недотягивала, тем сильнее думала, что это со мной что-то не так, что это просто я дефектная. Еще больше старалась стать идеальной, все глубже закапывая себя. И мои розовые очки материнства разбились линзами внутрь…