Делай все наоборот

– Что же ты молчала? Это же все упрощает. Мы свалим отсюда с помощью наших же врагов, а по пути еще успеем выяснить все подробности их бизнеса, может, это поможет нам понять, где был Елизар в те дни, когда тут творились эти убийства, и почему староста так хочет поговорить с нами, что даже не постеснялся похитить. Ведь он же про нас говорил сразу после пожара? Надо будет разузнать, нельзя же все перекладывать на плечи симпатяги Никитина.

– Когда это он успел из коварного типа, не поторопившегося спасти тебя от рук бандита, превратиться в симпатягу Никитина? – подозрительно спросила я, так как знала за Маришей особенность хорошо отзываться о людях, которым она собиралась причинить или уже причинила крупные неприятности.

– Видишь ли, – проникновенно ответила Мариша, – когда мы копались в его сейфе в поисках наших паспортов…

– Ты копалась, – поспешно уточнила я.

– Ну да, – нехотя согласилась Мариша. – Когда я изучала содержимое сейфа, на глаза мне попалась одна интересная вещь.

– Надеюсь, ты ничего с ней не сделала? – торопливо спросила я ее, в душе уже зная ответ и боясь его.

– Ну, как тебе сказать, – замялась Мариша. – Ты так металась по комнате, что я потеряла всякое самообладание и, словом, сама не понимаю, как она оказалась у меня в сумке.

Я поняла это с самого начала, она могла бы и не говорить, оставалось выяснить сущую безделицу.

– И что же это была за вещь? – сурово спросила я.

Мариша только приготовилась чистосердечно ответить и даже набрала побольше воздуха в грудь, как ее благие намерения спугнули мужские голоса. Мы забегали по комнате, со страха не соображая, куда лучше спрятаться. Выбор был слишком велик. В конце концов мы нашли самый примитивный выход – забрались на верхнюю полку. А ведь в нашем распоряжении были такие шедевры, как залежи пачек бумаги для принтера и ксерокса, где можно было строить коридоры и превращать их в настоящие лабиринты с лазейками и потайными комнатками, известными только нам одним. Еще имелся целый лес лопат, грабель, вил и мотыг, которых хватило бы для целой плантации, использующей на своих землях исключительно ручной труд; а также соблазнительно неровные рулоны китайских ковров, поставленные стоймя. В такие рулоны можно было уютно завернуться и подремать, пока не минует опасность. Вместо всех этих прекрасных мест мы были вынуждены ютиться на узкой и жесткой полке и мириться при этом с соседством банок, наполненных какой-то отвратительной зеленой массой, вероятно шпинатом.

В помещение вошли мужчины, нескольких из них мы уже видели сегодня. Бородатый тоже был с ними, а вот приятель его куда-то делся. Должно быть, мыл машину после сегодняшнего сафари. Насколько я поняла, он был в подчиненном положении у Бородатого. Но и без него нам тут хлопот хватало. Эти типы, которых никто сюда и не думал звать, вдруг развили бешеную активность, стали стаскивать к двери самые различные вещи, на мой взгляд, никак между собой не связанные. Например, они тянули капроновые шнуры и велосипедные камеры. Одновременно жадно хватали ящики с маринованной морковью и вяленой рыбой. Наши компьютеры, с которыми мы уже успели свыкнуться и которые нам стали почти родными, они тоже выставили возле дверей.

При этом они твердили друг другу, что транспорт прибыл и промедление теперь смерти подобно. Кого они имели в виду, кто из-за их медлительности мог дать дуба, понять было невозможно. Но торопились они страшно. Тащили какие-то немыслимые мешки и неуклонно приближались к полкам, где укрылись мы с Маришей.

С их стороны это было просто непорядочно. Зачем им этот противный шпинат, если в их распоряжении столько прекрасных и вкусных вещей? Ничем иным, кроме от природы присущей им вредности, я объяснить их поведение не смогла ни тогда, ни после. Бородатый был самый хваткий, его рыжие патлы мелькали, казалось, одновременно по всем углам. И именно он первым появился возле нашей полки.

В ужасе от того, что мы сейчас, когда все так хорошо складывалось, попадем в руки противника, я судорожно дернула левым ботинком, и ровная шеренга баночек закачалась. То, что первая же банка угодила прямо в лоб пронырливому Бородатому, я приписала милости небес и везению, изредка выпадающему на долю убогих и сирых умом. Следующие банки пикировали на него словно снаряды, и спасения от них не предвиделось. Их тут скопилось столько, что хватило бы на целый отряд, а не на одного Бородатого. Поэтому, когда подоспела помощь, им было не до того, чтобы глазеть наверх, они были поглощены тем, чтобы извлечь своего товарища из-под слоя зеленых банок, устилавших пол, будто диковинный шевелящийся палас. В суматохе никто не заметил, как мы осторожно, стараясь ничего больше не уронить, слезли с полки и припустили прочь.

Мы ловко использовали все особенности ландшафта и скользили незаметно, словно тени индейцев на тропе войны. Так, укрываясь за всем, что годилось для этой цели, мы выбрались из склада и даже свои рюкзаки прихватили с собой. К Маришиному я, в свете последних событий, стала относиться с большим уважением.