Деление на ноль

В покоях Матильды было жарко натоплено и пахло какими-то полевыми цветами. Сама Матильда, мрачная и угрюмая, полулежа в кровати неловко ела, держа ложку в левой руке, и зачерпывая суп из огромной чашки, которую заботливо держала перед ней Сиеста. Борисов усмехнулся от такой семейной картины, подумав про себя, что Сиесте, наверное, не хватает прежнего образа жизни. Правое плечо Матильды скрывали бинты, и где-то там ниже была установлена магическая шина на ребра. Врачи уже заверили его, что жить графиня Южной Готы будет, но если хочет нормально и дальше пользоваться правой рукой, то никакой нагрузки минимум месяц, пока все не срастется и не заживет в плече.

— Аргус! — радостно выкрикнула Сиеста, обернувшись и увидев Борисова.

Тут же смутилась, перевела взгляд на Матильду, та машинально пожала в ответ плечами. Хотела пожать, но не получилось, и Матильда недовольно засопела.

— Спокойно, все всё поняли правильно, — заверил Борисов, подходя ближе.

— Надо было им меня сюда отправлять, — вздохнула Матильда, — спокойно подлечилась бы на месте.

— И осталась бы с поврежденной рукой, — нахмурился Борисов. — Справятся и без тебя, а не справятся, значит, я дурак, не тех людей выдвинул. Вы мне все нужны целые и здоровые, и вообще.

— О, Аргус, — тут же умилилась Сиеста, глядя на него с обожанием.

Борисов же смотрел на Матильду, а та на него, и в этом молчаливом обмене взглядами читалось давнишнее деловое соглашение, заключенное в лесу неподалеку от столицы Тристейна. Это соглашение далеко завело и Матильду, и Борисова, стало нечто большим, чем просто сделка, но не дотянуло до высот страсти и любви Сиесты.

— Нужны, — повторил Борисов и кивнул Матильде. — Сейчас придет Тиффания, и я все расскажу.

— О, мы и так знаем! — Сиеста вскинулась, хотела прижаться, но вовремя вспомнила о чашке с супом.

Борисов в свою очередь резво отпрыгнул, сообразив, что сейчас его обольют горячим бульоном. Ожогов, может, и не будет, но кому такое понравится? Сиеста ойкнула, отставила в сторону чашку, начала вытирать одеяло, в общем, виновато суетиться.

— Давайте откроем окно, душно, — проворчала Матильда.

— Тебе прописали покой и тепло! — тут же парировала Сиеста.

— Я расскажу, а потом откроем, ладно? — предложил Борисов, и пояснил Сиесте. — Плечо, тело должно находиться в тепле, а спальню и вправду надо проветрить. Мало кислорода в воздухе — это плохо.

— Мало… чего?

Борисов озадаченно крякнул и почесал в затылке, не зная, с чего начать объяснения. Но тут пришла Тиффания, и вопрос с кислородом сам собой сдвинулся в сторону. Борисов невольно подумал, что давно они уже так не собирались, вчетвером, в самом тесном кругу, так сказать. При этом он внезапно осознал, что его телу всего-то 27 лет, он здоров и могуч, и немногим старше своих жен. Во всяком случае, Матильды, Тиффания и Сиеста моложе будут, но разница вообще несущественная.

— Так что вы знаете? — обратился Борисов к Сиесте, припомнив ее предыдущую реплику.

— Ну, — Сиеста вытянула губы, как будто посылая поцелуй. — Луиза ла Вальер призвала тебя в этот мир насильно и получила над тобой какую-то власть, за счет призыва. Поэтому ты сбежал от нее сразу же, едва представилась возможность!

— В чем-то верно, — усмехнулся Борисов, — но только в чем-то.

Он машинально полез за сигаретами, замялся, но Матильда махнула рукой, и Борисов закурил, отойдя к окну и открыв одну створку. Холодный октябрьский воздух врывался в комнату, выдувая тепло и духоту. Чтобы решить проблему с проклятьем и Луизой, нужна была помощь жен, при этом нужно было подать все так, чтобы они сами захотели помочь, а значит, предстояло врать. Не та, выверенная до последнего слова ложь, что хороша в политике, а искреннее и эмоциональное, перемешанное с правдой вранье на вдохновении, затрагивающее эмоции и чувства, взывающее к сердцу, а не к разуму.

Вранье? Несомненно. Цинично, с учетом аудитории? Да. Нужно для дела? Безусловно.

Борисов повторил это про себя, как мантру, вздохнул и начал рассказ.

— В мире, из которого я пришел, маги живут отдельно от обычных людей, сами по себе, и в тот год, когда случились события, в магическом мире разгорелась новая война.

— Погоди, так ты маг? — перебила его Матильда.

— Я был им, — вздохнул Борисов, — сражался на войне, охранял закон, служил Министру Магии, такой титул у тамошнего короля магов. Мечом, ружьем (он похлопал по кобуре с Лобзиком) и волшебной палочкой мы выжигали нечисть и скверну, убивали приспешников Темного Лорда, желающего поработить весь мир. В одной из жесточайших битв враги начали одолевать, и я вызвался прикрыть отход. Плечом к плечу с соратниками мы сражались и сражались, выигрывая время, и выиграли его, сторонникам Министра удалось отступить. Из всего отряда выжили двое, я потерял свою магию, почти всю, и попал под удар старящего заклинания, потерял половину жизни, мой напарник остался без глаза, руки и ноги, но все же сумел вытащить и меня, и себя.

— Так ты, поэтому не можешь колдовать, да? — спросила Сиеста, прикусившая палец от волнения.