Деление на ноль (сборник)

Провисел он на верёвке часа два, замёрз. «Надо, – думает, – на землю спускаться».

А как спуститься – не знает. Никак не может из верёвки вылезти.

«Ладно, – думает, – какие-нибудь люди мимо пойдут – помогут».

И действительно – проходят мимо разные люди. Злодей ничего им сказать не может, потому что шея у него передавлена, и машет им руками. А люди думают, что это он им так привет посылает, и машут ему в ответ.

Много вот так людей прошло мимо Злодея. А к осени пошли дожди, верёвка от сырости сгнила, и шлёпнулся Злодей наконец на землю. Из-за верёвки у него в голове начались такие мурашки, какие бывают, когда отсидишь ногу, только гораздо хуже. Через два дня мурашки кончились, и тогда Злодей пошёл к той лестнице, по которой он сюда скатился.

Долго-долго поднимался он вверх по лестнице. Это вниз катиться быстро и легко, а наверх Злодей поднимался месяца, наверное, два.

Добрался он, наконец, до железной двери и стал колотить в неё ногами и кулаками:

– Выпустите меня! – кричал Злодей. – Выпустите! В Ад хочу! В нормальный человеческий Ад!

Но никто не открыл Злодею дверь. Может быть, не слышали, а может быть, просто притворились.

Сел Злодей на ступеньку и в первый раз в жизни заплакал. И плакал он всё громче и громче. Слёзы текли по его бороде, и по животу, и вниз по лестнице. И вдруг что-то хрустнуло у Злодея в голове. Он перестал плакать и огляделся вокруг. Потом пощупал себя за нос. Потом за бороду.

«А зачем я Злодей? – спросил он вслух, хотя никого рядом не было. – Зачем мне это нужно, чтобы я был Злодей?»

От этой мысли Злодей так разволновался, что начал ходить по лестнице вверх-вниз:

«Вот ведь как интересно! Почему же я раньше про это не подумал? Ведь никакой же мне от этого пользы, от того, что я Злодей. Я даже и умер из-за этого».

Некоторое время ещё он ходил, размахивая руками, потом что-то решил и пошёл вниз по лестнице.

И с тех пор Злодей стал самым добрым человеком в Мёртвом Городе.

Иногда стоит человек, только ещё думает – переходить ему улицу или нет, а бывший Злодей уже тут как тут. Схватит он человека под руку, переведёт на другую сторону, набьёт ему полный рот шоколадных конфет и расцелует всего. Потом ещё доведёт его до самого дома и будет четыре часа трясти ему руку, и опять целовать, и махать на прощание. Потом ещё будет писать этому человеку письма каждый день по десять штук, и звонить каждые пять минут по телефону – спрашивать, как здоровье, и про родственников, и как дела, и не нужно ли чего.

И так со всеми жителями города. Непонятно даже, как он всё успевал.