Деление на ноль (сборник)

А вот семечки! Простые обычные семечки. В списке ничем не объяснимых занятий лузгание семечек наверняка входит в первую сотню. Даже разгадывание кроссвордов, которое тоже входит в эту сотню, уступает по своей бессмысленности лузганию семечек: разгадывая кроссворд, человек хотя бы думает, что он что-то думает.

Птицы небесные лузгают семечки для пропитания, а человек зачем? Видел ли кто такого человека, который, слопав целую гору семечек, отказался бы от тарелки борща? Никто не видел и не увидит никогда, потому что никакой пищевой ценности в семечках нет. То есть, она конечно есть, но её так мало по сравнению с теми трудами, которые требуются для разгрызания одной семечки, что про ценность эту даже смешно говорить. Продаются, правда, семечки уже полузганные, и если проглотить их пару килограмм, то вполне можно на некоторое время набить брюхо, но таких семечек никто не покупает и едят их разве что складские крысы.

Значит, питание тут не при чём.

Кто-нибудь скажет, что, дескать, семечки лузгают от нечего делать. Но и это не так: у иного человека и конь не напоен, и жена не обнята, а он сидит и лузгает семечки с таким усердием, будто от этого зависит самая его жизнь и продолжение всего его рода.

Можно ещё решить, что семечки – это что-то вроде медитации. Что если сгрызть сколько-то миллионов семечек, можно освободить сознание от всяких глупостей и до конца жизни улыбаться, не обращая внимания на всякую чепуху и дрянь, которые творятся везде и повсюду. Но достаточно посмотреть вокруг, чтобы убедиться в том, что и это не так: нету вокруг таких людей, вообще ни одного нету.

Некоторые люди, считающие себя аристократами духа или ещё чего-нибудь, полагают, что лузгание семечек – это удел плебса и охлоса, жителей спальных районов и посёлков городского типа. А поставьте перед таким аристократом тарелку хорошо пожаренных семечек, когда он читает какого-нибудь своего Бодрийяра и его никто не видит – рука его сама потянется к тарелке и возьмёт одну семечку. Потом вторую, а потом он отложит в сторону своего идиотского Бодрийяра и не успокоится до тех пор, пока не слопает всю тарелку.

Так что семечки лузгают все, независимо от возраста, пола и образования. Если в буржуазных странах не лузгают семечек, так это только потому, что их там не продают, а люди там живут послушные: что им продают, то они и едят.

И существуют семечки нидлячего, нипочему и низачем: просто так существуют, без объяснений, как любой другой природный феномен: закат, восход, смена времён года и повышение цен на электричество.

Хотя польза от них кое-какая всё же может быть: по тому, как человек лузгает семечки, можно узнать о нём много интересного.

Вот ехал я как-то раз в плацкартном вагоне херсонского поезда, а напротив сидела не очень уже молодая и не очень ещё старая девушка. Она одновременно читала статью из журнала про то, как довести миллионера до оргазма сорок раз за полчаса, а потом его на себе женить, и при этом лузгала семечки с такой страшной скоростью и нерастраченной женской нежностью, что я даже обрадовался тому, что я не миллионер.

Но на всякий случай всё же спрятался от неё на верхнюю полку и притворился, что сплю.

Вот так-то.

Бежать

Пора сваливать. Сваливать пора давно уже.

Жить в этом пространстве, где миллиард людей каждую секунду изготавливает триллион тех вещей, которые нужны лишь для того, чтобы оправдать существование тех самых людей, которые их изготавливают, далее уже решительно невозможно.

И главное непонятно: куда всего этого столько? Когда я только приехал в город Петербург, на нашей тихой конечной станции метро стояло несколько продуктовых палаток, один хозяйственный магазин, один обувной, два одёжных, да десяток азербайджанских старушек с помидорами. Сейчас же там стоят несколько десятков супергипермаркетов, по самые крыши набитые каким-то непонятным хламом. И обезумевшие жители носятся по сияющим и мигающим этажам (специально придумано, чтобы человек впал в беспамятство, нахватал кредитов и накупил тысячу ненужных предметов).

Можно, конечно, точно так же, выпучив глаза, бегать вместе с ними с гигантскими тележками, занятие это очень заразительное. Но, увы, – для того, чтобы раз в неделю побегать с тележкой, нужно всю остальную свою жизнь проводить в унылом каком-нибудь учреждении, раскладывая пасьянс на жидкокристаллическом мониторе. Потом бегать с тележкой, потом за пасьянс, потом опять с тележкой, летом ремонт в квартире, потом на неделю в трёхзвёздочную Турцию.