Делец платит наличными

Вот, хотя бы, начать с самого простого: ну не бывает так, чтобы клиент беседовал с рядовым сотрудником в обход начальства.

Так или иначе, филер взял все переговоры на себя, а это уже настораживало.

И потом, гонорар.

Что это за сумма, черт побери - триста тридцать пять долларов?

С какого потолка он ее взял, из каких расходов она складывается?

В лучшем случае этот Соломатин решил просто-напросто слевачить и заработать деньги, в которых он в этот момент остро нуждался.

Да, а что такое триста тридцать пять долларов, кстати сказать?

Это выходит приблизительно две тысячи новыми. Может быть отсюда эта странная сумма?

Но что произошло потом?

Почему этот гребаный самый филер Соломатин не вышел на связь?

Ведь не мог же этот агент вот так просто взять и кинуть клиента!

Соломатин же должен был понимать, что клиент рано или поздно обратится к его непосредственному начальству и поднимет шум.

А вот тогда Соломатину бы не поздоровилось, как минимум, лишился бы работы.

Или дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд?

И Максиму уже угрожает опасность не только со стороны его подозрительной женушки?

Тогда что же он знает такое, что стал объектом сложной и покамест непонятной мне игры?

Вопрос следовал за вопросом, и я следил за ними, словно человек, мучимый бессонницей, считает мерно шествующих по пустыне верблюдов.

Наконец я провалился в сон и проспал всю ночь без сновидений.

На следующее утро я пробудился бодрый и веселый, словно потомственный неврастеник после очередного сеанса аутогенной терапии.

Грядущий день обещал новые события и я почувствовал прилив свежих сил - как солдат перед битвой, после которой ему светит стать сержантом.

Напевая что-то бравурное, я принял душ, чередуя ледяные струи и кипятком, насухо вытерся одноразовым полотенцем и сел за компьютер.

Мой миниатюрный ноут-бук, помимо неизбежных игрушек и деловых бумаг был забит еще кой-какой весьма полезной информацией.

В частности, там имелась огромная база данных, дублирующая адресный стол, сеть налоговой полиции плюс некоторые закрытые адреса и телефоны, полученные в свое время по эмвэдэшным каналам.

Задав в системе поиска фамилию Соломатин, я в считанные секунды получил информацию.

Я смог выяснить, что человек с подобной фамилией и инициалом С. (тезка, черт побери!), проживает у черта на куличках на северном краю города, среди заводских труб и барачных построек.

Что ж, уже неплохо.

Вот мы и навестим гражданина Соломатина через часок с небольшим.

А сейчас нужно заехать в «Ледокол» и распланировать рабочий день своей команды.

Когда я уже собирался уходить, в дверь коротко позвонили, а затем я услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ.

- Клавдия Владиславовна? - на всякий случай крикнул я из комнаты. - Это вы?

В ответ мне раздалось хмурое «да» и шелест полиэтиленовых мешков.

Домработница приходила дважды в неделю и приводила мое жилище в божий вид.

Не могу сказать, чтобы я вокруг сильно пакостил - одинокое существование по определению не предполагает буйных оргий.

И, тем не менее, оба мусорных бака во дворе оказывались заполненными до отказа.

Примерно девять десятых их содержимого составляли предметы, которые наиболее сильно ранили простое сердце Клавдии Владиславовны.

Один раз по простоте душевной она даже попыталась направить меня на путь истинный, но я лишь недоуменно пожал плечами.

Если вы думаете, что речь идет о пустых бутылках из под виски, то ошибаетесь.

Этих пузатиков в моем мусоре тоже, конечно, хватало, но предметы одноразового использования прочно держали пальму первенства.

И, кстати, на этот раз вы тоже ошибаетесь, если думаете о...

Я говорю вовсе не о презервативах, а о бритвах, полотенцах, простынях и тому подобное.

Просто по жизни я как-то не очень привязываюсь к вещам и предпочитаю общаться с окружающими меня предметами быстро и функционально.

А моя домработница наверное, думает, что это так принято у новых русских.

Поверьте мне, она глубоко ошибается, я скорее исключение, чем правило.

Давая указания домработнице, я кивнул Клавдии Владиславовне на емкость с бумажной трухой - измельчитель бумаги, который стоял возле стола.

С тех пор, как произошел один досадный инцидент с исходящей бумажкой «Ледокола», выуженой из мусорки (как-нибудь расскажу поподробнее), я не выпуская из квартиры ни одного целого листа бумаги.

- Тут пятнышко от сигарного пепла, - показал я на обивку кресла. - Как вы думаете, отстирается или выкинуть его к чертовой матери?

При этих, на мой взгляд, вполне невинных словах Клавдия Владиславовна так на меня посмотрела, словно я между делом рассказал ей о сногсшибательных успехах своего чада на панели.

- Я попробую отстирать, Сергей Радимович, - кротко сказала она, - обязательно попробую. Если не получился, я оставлю вам записку.

- Замечательно, - отозвался я. - Простыни слева, рубашки справа. Или наоборот. В общем, разберетесь. Всего вам доброго, я уже убегаю.

Напоследок окинув взглядом беглым взглядом квартиру, я оставил Клавдию Владиславовну прибираться, а сам спустился в гараж.