Делец платит наличными

Обзор вороха бумаг можно было переложить на референта, но я знал, что эта работа уже была им проделана и на моем столе лежат только «самонужнейшие», как выражались в прошлом веке документы - то, что требует именно моего просмотра и зоркого хозяйского глаза, так что деваться от этой кипы было некуда.

Я, недолго думая, сгреб их в портфель и решил просмотреть дома.

Что касается посетителей, то восемнадцать из двадцати я мог с чистым сердцем переложить на секретарей и заместителей, что и было проделано.

С оставшимися двумя визитерами - представители наших филиалов в Москве и Питере - я обязан был встретиться и сумел уложиться в полчаса.

Отстрелявшись от посетителей, попросил к себе Аркадия Гессена, чтобы тот изложил мне итог работы моего штаба за истекший суточный период.

- Идея есть, - строго сказал он, присаживаясь напротив меня. - Не знаю, как тебе покажется, но, по-моему, тут попадание в десятку.

- Любопытно, - я нагнулся и выдернул из розетки шнур телефона.

- Мы подошли к известной тебе ситуации как бы с позиции сверху, - пояснял Гессен. - То есть, попытались увидеть ее целостно, отчасти с предысторией и теми последствиями, которые она будет иметь при том или ином развитии. Теперь подробнее: мы пришли к выводу о необходимости провести конкурс путем создания тебе имиджа, который сделал бы невозможным решение думы.

- Вот как? - удивленно поднял я брови. - И что же вы такое надумали?

- Пункт первый, - продолжал Аркадий. - В прессе публикуется ряд материалов, в которых подробно освещаются условия конкурса и дается информация о «Ледоколе» и его президенте.

- А дальше?

- После того, как мы убеждаемся в том, что население достаточно информировано о предстоящем конкурсе, тебя расстреливают...

- Что-о?

- ...из автоматов в центре города. Покушение должно быть подготовлено очень обстоятельно, чтобы избежать нежелательных последствий - как для тебя, так и для киллеров в кавычках.

Я был, конечно, потрясен услышанным, но пока никак не реагировал.

- Скажем, одна-две пули навылет, и небольшое сотрясение мозга, - на полном серьезе предложил Гессен. - Для пущей правдоподобности.

- А нападавшие?

- Налетчики, само собой, скрываются, ты становишься героем, народ уверен, что покушение связано с нефтяным конкурсом и ни одна собака в думе не посмеет поднять на тебя хвост.

- Спасибо, Аркадий, - с теплотой в голове ответил я. - Знаешь, я немного подумаю над этой идеей. В принципе, мне она нравится. Но я бы хотел выбирать из нескольких вариантов. У вас есть еще пара дней, так что попробуйте измыслить что-нибудь бескровное.

...Выйдя из офиса, я еще долго приходил в себя после этого разговора.

Казалось, все окружающее теперь принимается репетировать будущею сцену покушения.

Знакомый поворот за угол по шоссе становился героическим поступком.

Пешеходы, мирно бредущие по тротуарам с детьми, свертками и собаками, должны будут стать свидетелями пальбы в мою персону.

А стены вот этих домов будут изрешечены пулями, выпущенными из автоматов.

Кстати, - мелькнула у меня мысль, - а не предложить ли Аркаше Гессену для пущего правдоподобия, как он выражается, заслонить меня грудью?

Скажем два-три ранения навылет, касательное в череп и пара пуль в ягодицы?

Если он обещает таких метких снайперов, то пусть сам под пули ложится...

Я припарковал автомобиль возле бутика Файнермана и направился выбирать шмотки.

Этот магазинчик был хорош тем, что можно было оформить заказ по каталогу, если вдруг в наличии не оказывалось требуемой модели твоего размера.

Заказ у Файнермана в таком случае выполнялся в течение трех дней, но такое было редкостью - обычно все отоваривались с первого раза.

Я немного прошелся между вешалок с костюмами, преследуемый назойливыми голоногими продавщицами и, наконец, выбрал рубашку с нарисованным галстуком с изображением каких-то симпатичных насекомых и плотный костюм с золотыми нитями в серой шерсти.

- Заворачивать не надо, - попросил я у кассы. - Впрочем, заверните-ка тот, что сейчас на мне и отправьте его куда-нибудь.

- По вашему адресу? - мило осведомилась дама за кассовым аппаратом.

- Да нет же, - пояснил я, - туда, где принимают подержанные вещи. В Африку, там, на Кавказ, в Якутию или какую-нибудь слаборазвитую латиноамериканскую страну. В общем, мне все равно, хоть в наш секонд-хэнд, хоть в нью-йоркский...

Ну, вот и все, теперь можно и завалиться в ресторанчик с Настей.

Тем паче, что время уже несется к назначенному сроку нашей с Настенькой встречи, как олимпийский бегун к финишной ленточке.

Настя уже ждала меня возле почтамта - стояла на ступеньках и крутила головой.

Одета она была в ядовитого цвета плащик с квадратными пуговицами. Такое носили лет пятнадцать назад где-нибудь в Таиланде или Малайзии, но Настя, очевидно, была не совсем в курсе подобных деталей - наверное, она считала, что плащик ей идет.

И тут она не ошибалась.

Я часто замечал, что понятие «мода» не очень-то имеет право на существование.