Дэлл

– Попала сюда час назад. Доставлена вместе с преступной группировкой, предпринявшей попытку взломать серверный центр военной базы к северу от Нордейла…

Одриард застыл на месте и едва заметно побледнел. «Только не это… – читалось в его глазах. – Черт возьми, только не это!»

– …Однако допрос показал ее непричастность к преступным действиям. Девушка, обучающаяся на курсах криптографии, была похищена прямо с улицы и доставлена на базу насильно. Там ее навыки попытались использовать для взламывания магнитного устройства, но безрезультатно, так как указанная дама отказалась содействовать, за что и была избита. Собственно, именно поэтому она в крови. Так как законов она не нарушала, Комиссия окажет ей посильную помощь и поддержку.

Теперь Дэлл выглядел иначе – ошарашенным и злым. Джон мог бы даже использовать слово «в ярости». Люди… что с них взять. Любят они сильные эмоции.

– Что тебе до нее? Знакомая?

Подрывник прочистил горло. Волны облегчения сочились прямо через его одежду и, наверное, были ощутимы даже в коридоре.

– Да, знакомая.

– С ней всё будет в порядке. Ребята с ней еще немного побеседуют и отпустят домой. Можешь расслабиться.

– Давно?

– Что давно?

– Давно она здесь?

Сиблинг раздраженно качнул головой – сколько вопросов, а еще дел невпроворот. Нет, точно справочная. Информационное бюро, мать его.

– Около четырех недель.

– Понял.

Что-то неуловимое мелькнуло на лице стоящего перед экраном наемника, но Сиблинг не стал вдаваться в детали. Его жизнь, его дело, сам разберется.

– А теперь свободен.

Дэлл едва заметно вздрогнул, словно очнулся или вспомнил что-то важное, затем быстро поблагодарил представителя Комиссии и вышел из кабинета. На том месте, где он стоял, в воздухе остались сгустки обрывочной информации.

«Засорять пространство эмоциями они умеют, а вот чистить – нет».

Джон покачал головой, еще раз взглянул на экран и снова погрузился в чтение.

Он стоял, прислонившись к косяку, и слушал, как непривычно медленно и глухо колотится собственное сердце. Вдох-выдох; за дверью – приглушенные голоса, один из которых – ее. Ее.

Дэлл медленно закрыл глаза.

То удивление, растерянность, а следом и негодование, что хлынули в душу, стоило увидеть Меган (Меган в крови!), запомнятся ему надолго. Да, если она здесь, значит, остальные пойманы и наказаны. Наверняка сильно наказаны: Комиссия не прощает, попросту не умеет, что в данном случае к лучшему – только потому, что рыжеволосая бестия, на собственное счастье, в этот раз оказалась невиновной. Видит бог, он переживал. Грехи прежнего Уровня прощены, так бывает почти всегда, за исключением сложных случаев, но, если бы она оступилась здесь, на четырнадцатом, – все, дно глубокого колодца с жирным чавканьем приняло бы новую душу. Но Меган не соскользнула, удержалась. Молодец.

В груди по-прежнему клокотала ярость, не желала униматься, несмотря на все попытки расслабить сделавшиеся стальными внутренности.

Он бы убивал. Долго, жестоко, со вкусом, убивал бы качественно, со знанием дела и с расстановкой. Но уже не требуется. Лучше бойцов из отряда специального назначения могла карать только Комиссия, и карали они не только тело, но и душу. Вот уж к черту такое, и во веки веков…

Дэлл медленно втянул воздух и открыл глаза.

Готов ли он увидеть ее? Да, готов. Хотя бы на минуту, чтобы задать пару вопросов, чтобы узнать, не требуется ли помощь, чтобы еще раз заглянуть в глубокие зеленые глаза.

Скучал, оказывается. Скучал. И мир вдруг сделался шире, а его краски – насыщеннее. Вот ведь ирония.

– Нет, мне ничего не нужно.

Они стояли и молча смотрели друг на друга, так долго, как могут смотреть только те, чьи жизни глубоко и сложно переплелись, на чьих судьбах волшебным пером оставила росчерк тайна предназначения. Со смесью притяжения и отторжения, с желанием приблизиться, бьющимся о внутреннюю стену сопротивления.

Дэллу казалось, что печаль, застывшая в ее глазах, снимает тонкие полоски кожи с его сердца, пласт за пластом, оставляет его оголенным и болезненно чувствительным.

Синяк на скуле, разбитый висок и кровь, запекшаяся в уголке губ.

Он едва не рычал вслух.

– Тебе нужен доктор.

– Меня уже осмотрели в лаборатории.

– Что сказали?

– Ничего. Они… – Меган запнулась, – …не особенно разговорчивые.

«Это точно», – Дэлл неслышно выдохнул.

Она стояла рядом, близко, такая потерянная, что щемило в груди. Разочаровавшаяся, тихая, одинокая, с пустотой на дне зеленых глаз, а Дэлл едва сдерживал желание дотронуться до разбитой щеки. Коснется – и что скажет? Что? Что ему жаль, что хотел бы он помочь, и не только ей, но и себе? Им обоим? Дурак…

Меган почувствовала его взгляд, смущенно улыбнулась и осторожно дотронулась до синяка на скуле.

– Не заживет до дня рождения.

Сказала это так просто, что Дэлл сразу понял: не было в этой фразе ни скрытого смысла, ни приглашения, ни хитрого замысла передать что-то большее, чем то, что было сказано. Просто «не заживет», и всё.

На секунду стало больно дышать.

– Когда? – спросил он тихо.

– Через три дня.

Нахлынула новая порция растерянности.

– Уже придумала, как будешь праздновать?