Дело Аляски Сандерс

Как всегда, я припарковался неподалеку от дома номер 10 – красивого особнячка из красного кирпича, похожего на всех своих соседей по улице. Дома были отделены друг от друга полосами ухоженного газона. Я захватил с собой бинокль и стал разглядывать интерьер гостиной. То, что я увидел, ошеломило меня. Я хотел было позвонить Лэнсдейну, но ровно в эту секунду в окно машины постучали. Полицейский. Он знаком попросил меня опустить стекло:

– Я могу вам помочь, сэр?

Полицейская машина с включенным маячком стояла позади моей. Я был настолько поглощен увиденным, что не заметил подъехавшего патруля.

Истинную причину своего присутствия на Норрис-стрит я объяснить не мог, и полицейский, выслушав мой сбивчивый рассказ, решил, что я, должно быть, грабитель и высматриваю жертву. Меня препроводили в полицию Баррингтона для доскональной проверки.

Делом занялся сам шеф полиции, капитан Мартин Гроув, пузатый толстячок с усиками, подпрыгивающими при каждом его слове:

– Принимаю эстафету, ведь вы знаменитость. Мы посмотрели, вы ведь известный писатель и все такое. Что вас привело в Баррингтон? У нас здесь проблем не любят.

– Я их тоже не люблю, капитан, – заверил я. – Не для того я у вас в городе, чтобы об этом болтать.

– Мне сказали, что вы ищете, кого бы ограбить. Вы вроде тех психов из Голливуда, которые грабят людей, их, видите ли, это возбуждает.

– Я веду здесь секретное расследование.

Он фыркнул:

– Прекратите ваши шуточки.

– Если под “шуточками” вы имеете в виду ложь, предлагаю немедленно позвонить Лэнсдейну, шефу полиции штата Нью-Гэмпшир.

– Для начала мы возьмем у вас кровь и выясним, не принимали ли вы наркотики и всякое такое.

– Капитан Гроув, очень вам не советую тыкать мне иголкой в руку. Лучше возьмите телефон и наберите шефа Лэнсдейна.

Лэнсдейну пришлось лично явиться в Баррингтон, чтобы вытащить меня из этой передряги. Вызволив, он повез меня на Норрис-стрит и припарковался за моей машиной.

– Загляните в окно гостиной, – сказал я. – Помните, я вам говорил про человека, который где-то заперт?

Понаблюдав с минуту, он пробормотал:

– Примите мои извинения, Маркус.

В гостиной сидел мужчина в инвалидном кресле и читал газету. Сидел он спиной, лица его Лэнсдейн не видел. Мужчина, который не мог выйти из дома, разве что с огромным трудом, судя по лестнице, ведущей от дверей к тротуару.

В окно машины снова постучали. На сей раз пожилая дама. Я опустил стекло.

– Убирайтесь отсюда, не то полицию вызову.

– Мы и есть полиция, – любезно отозвался Лэнсдейн, он был при форме.

Она пришла в ужас от того, что обозналась:

– Какая досада, прошу прощения, не заметила. Вы из-за того приехали, что на днях случилось?

– А что случилось на днях? – поинтересовался я.

– К соседям заявилась черномазая, почти в девять вечера. Я ее в машине приметила, в серой “тойоте камри”, она все к дому присматривалась. Ничего не имею против черных, но мне это показалось странным. Так что я во все глаза глядела. А черномазая, она в конце концов постучалась в дверь. И был целый скандал, она кричала, соседка тоже кричала. Я уж хотела полицию вызвать, да она уехала.

– И когда это было?

– С месяц назад примерно.

Я смерил старуху презрительным взглядом:

– А вы, случаем, не расистка?

– Нет, просто гляжу в оба, вот и все. Хочу, чтобы у нас в квартале было тихо. Столько сейчас грабителей развелось. Вот вы, к примеру, белый, а я все равно в полицию позвонила. Ничего не имею против черных, но шума не желаю, и все тут.

Жуткая соседка еще что-то говорила, но я поднял стекло, чтобы не слышать ее разглагольствований, и повернулся к Лэнсдейну:

– Это была Хелен. Это у нее серая “тойота камри”. Хелен была здесь в тот вечер, когда умерла.

Как только соседка убралась к себе, Лэнсдейн вышел из машины, подошел к дому, взглянул на имя на почтовом ящике, тут же вернулся и уселся на пассажирское сиденье. Бледный как смерть.

– Ну, шеф Лэнсдейн, в чем дело? – нетерпеливо спросил я.

– Имя на почтовом ящике… это Казински.

– Казински? – переспросил я, не понимая.

– Казински – единственный выживший из тех, кто присутствовал в зале для допросов, когда погибли Вэнс и Уолтер Кэрри.

Выяснив, что автор анонимного письма – это, по-видимому, Николас Казински, я немедленно помчался из Баррингтона в Конкорд, все рассказать Перри. Но перед самым моим приездом ему успел позвонить Мадс Бергсен.

Глава 8

Ссоры

Конкорд, штат Нью-Гэмпшир

Понедельник, 14 июня 2010 года

Войдя в дом, я наткнулся на Гэхаловуда; он стоял в коридоре, словно поджидал меня. Лицо у него было чернее тучи. Никогда еще табличка “Радость жизни”, мимо которой я прошел, не казалась мне столь неуместной.

– Сержант, с вами все в порядке? – смущенно спросил я.

– Вот как, значит? Ковыряетесь в жизни Хелен? Вот чем вы заняты целыми днями?

Я горько пожалел, что хранил все в тайне. Теперь я чувствовал, что Гэхаловуд в бешенстве, и попытался его успокоить:

– Сержант, все совсем не так просто, как вам кажется.

Он швырнул мне в лицо пачку листков – статьи про Аляску Сандерс и фотографию девушки. Он их нашел.