Дело Аляски Сандерс

– В тот вечер, когда сюда приезжала. На обратном пути у нее случился инфаркт.

Известие, казалось, страшно взволновало Казински:

– Блин, старик, мне правда очень жаль.

Гэхаловуд поспешил сменить тему:

– Николас, что произошло 6 апреля 1999 года?

– Я официальных показаний давать не буду, – сразу предупредил Казински. – Никакой записи, ничего такого.

– По рукам. А теперь говори. Я знаю, что Уолтер Кэрри не мог пустить себе пулю в лоб. Так что же тогда случилось, черт подери?

Казински помолчал. Отпил глоток чаю, осторожно откусил печенье. Потом подкатил на кресле к окну. Уставился на улицу, видимо, чтобы не встречаться с нами взглядом. И заговорил.

* * *

6 апреля 1999 года

Было без двадцати девять.

В помещении уголовного отдела оставались только Казински с Вэнсом. Гэхаловуд только что ушел из управления: Хелен должна была вот-вот родить. Полицейские находились в комнате наблюдения и через одностороннее зеркало следили за Уолтером Кэрри, ждавшим в зале для допросов.

– Хорошо бы этот адвокат не тянул резину и явился наконец, – вздохнул Казински.

– Не волнуйся, никакого адвоката не будет, – вдруг заявил Вэнс.

– Что? Как это так, не будет? Ты же сказал, что он выехал…

– Я не звонил в контору. Нечего какому-то вахлаку путаться под ногами, когда я веду допрос. Пора этому говнюку Кэрри колоться.

– Что ты намерен делать?

– Намерен воспользоваться тем, что мы здесь одни, и разговорить нашего приятеля. На этаже никого нет, никто не услышит, как он орет. Знаешь, я очень люблю Перри, но, на мой вкус, он уж больно щепетильный. Иногда стоит пускать в ход методы посильнее.

– Какие методы посильнее? – побледнел Казински.

Вместо ответа Вэнс похлопал по рукоятке револьвера на поясе. Казински в панике пролепетал:

– Погоди, ты что собрался делать? Ты же не будешь угрожать ему револьвером?

– Что? Хвост поджал? Сдашь меня?

Трус Казински не хотел ни с кем проблем:

– Да я не против, просто не хочу, чтобы нам надавали по шее.

– Не дрейфь, тебя впутывать не буду. Все лавры достанутся вам с Перри. Сиди тут спокойно и любуйся. И раз уж ты здесь, подержи вот это, пожалуйста.

Вэнс достал свой полуавтоматический револьвер, вытащил из него магазин и отдал Казински. Потом снова убрал револьвер и сказал, заметив перепуганный взгляд коллеги:

– Не волнуйся, я просто хочу застращать его до трясучки.

– А если он тебя обвинит, что ты заставил его признаться угрозами?

– Ты скажешь, что это ложь. Больше от тебя ничего не требуется.

– Не нравится мне это, Вэнс.

– Если не нравится, нечего тебе делать в убойном отделе, салага. Смотри и учись.

Вэнс вышел из комнаты. Через одностороннее зеркало Казински видел, как тот вошел в зал для допросов.

– Вы не могли бы снять наручники? – попросил Уолтер Кэрри. – У меня запястья болят.

– Нет.

Жесткий тон полицейского удивил Уолтера.

– Вы вызвали адвоката?

– Нет, – Вэнс сверлил молодого человека нехорошим взглядом.

– Как это нет? – возмутился Уолтер. – Я имею право на адвоката! То, что вы делаете, незаконно!

Вэнс молча и спокойно смотрел на Уолтера в упор. Тому стало страшно. Тогда Вэнс медленно подошел к нему и вдруг резким жестом схватил и прижал к стене. Не ослабляя хватку, он вытащил револьвер, ткнул ему в гениталии и крикнул:

– Вот на что ты имеешь право – на мою пушку!

– Прекратите! – взвыл Уолтер. – Вы совсем спятили!

– Признавайся! Признавайся, и все закончится!

– Да в чем признаваться? – в ужасе взмолился Уолтер.

– Признавайся: ты убил Аляску Сандерс, жалкий говнюк!

– Никого я не убивал, блин! Сколько раз вам повторять? Я в “Нэшнл энфем” сидел до закрытия…

– Ты мне мозги не пудри! Это никто не может подтвердить! Я знаю, что ты был в лесу! У нас все улики: тачка, ДНК… тебе конец, Уолтер, лучше давай колись!

В отчаянии Уолтер заплакал и, не зная, как выкрутиться, попытался угрожать:

– Я все адвокату расскажу, вас уволят! Вы не имеете права так со мной обращаться!

– Ах так? Права не имею? А ты, значит, имел право грохнуть Аляску? Имей в виду, чувак, настучишь на меня – мало не покажется. Приговор ты свой получишь хоть с признанием, хоть без, а в тюрьме тебе будет нужен друг вроде меня: я устрою так, что ты будешь гнить в одиночке, а не попадешь в камеру на шестерых, где тебя целыми днями будут жарить в задницу. Окажу тебе протекцию.

С этими словами Вэнс приставил револьвер к виску Уолтера. Тот вскрикнул от ужаса и разрыдался. Вэнс понял, что дело пошло.

– Признавайся! Признавайся сейчас! А то скоро я уже ничего не смогу для тебя сделать.

– Я… я…

– Признавайся, что ты убил! – Вэнс был как одержимый. – Признавайся, и все кончится!

Казински, оцепенев, наблюдал эту сцену из соседней комнаты. Было видно, что Уолтер плачет, как ребенок.

– Хочу к родителям, – взмолился он.

– Никто тебя не спасет, – заявил Вэнс, по-прежнему держа дуло револьвера у виска Уолтера. – После того, что ты сделал, – никто. Пора с этим кончать.

– Да, пора с этим кончать! – всхлипнул Уолтер.

– Тогда говори, что ты ее убил. И все кончится.

Уолтер, казалось, колебался. Вэнс открыл ему рот и сунул туда дуло револьвера. Уолтер помертвел и сдавленно вскрикнул.