Дело черного мага. Том 1

– Что значит – Джо? Эта штука… мои линзы не смогли ее просканировать. Они вообще ничего не показали!

Да, когда Алекс впервые увидел охранника клуба, то тоже был удивлен данному феномену, но со временем привык к несостыковке. А еще отвык задавать вопросы, на которые заведомо невозможно получить сколько-нибудь вразумительного ответа.

– Мои тоже.

– Дум, бл… – Грибовский споткнулся на лестнице, и ругательство перешло в неразборчивый шепот. – Ты не понимаешь… мои линзы, они совершенно не как твои.

Алекс лишь подтвердил свои догадки. Ходили такие слухи, что линзы различных государственных структур отличаются по функционалу от обычных.

А тут речь шла о Гвардии – организации столь древней, что большинство стран Старой Земли не годились ей даже в качестве младших братьев и сестер.

– И они… они не показали ничего. Абсолютно. Так что я спрошу еще раз – кто или что там сидит?

– Джо, – еще раз ответил Дум, – просто Джо. И надеюсь, это вся информация, которой мы сегодня ограничимся по этому поводу.

Они как раз уже добрались до крышки колодца. И в данном случае то была не столько фигура речи, сколько описание входа в главный зал клуба.

Хозяин заведения (хотя, скорее, тайной организации, представляющей альтернативное правительство для тех, на кого мир смотрел сквозь пальцы – темных существ) Фарух любил не только Киану Ривза, но и фильмы ужасов.

Так что в зал Алекс с Грибовским вошли (или, скорее, выбрались) из самого настоящего аутентичного колодца. Причем, как утверждал сам Фарух, он использовался в съемках оригинальной версии того самого фильма.

Стоило только Думу очутиться непосредственно в “Бездне”, как по ушам тут же ударили низкие басы, а ритмичная, стучащая и скользящая музыка изменила ритм сердца на какой-то более подходящий местной атмосфере.

А атмосфера здесь была еще какая.

Приглушенный свет, создавший мираж едкого полусумрака, который лишь усугублялся дымом от сигарет, кальянов, сигар и трубок, вместе с дым машинами и прочей атрибутикой.

Свет красных, розоватых и алых софитов пронзал мрак подсводного пространства, но не достигал пола, а застывал где-то посередине, трансформируясь в плывущие над головами танцующих около сцены или пилонов на танцполах некие иллюзии самого разнообразного содержания.

От сексуально приоткрывшей рот вампирши до бутылки с дорогим вином, в которой на самом деле плескался вовсе не алкоголь, а сама она при этом больше походила на гитару.

У пилонов же, застывших в столбах даже не белого, а серебряного цвета, крутились обнаженные или еще пока одетые танцовщицы такой красоты и сексапильности, что у неопытного посетителя любого пола могло стать очень жарко в штанах.

Алекс слышал, что за ночь с одной из них Фаруху предлагали вплоть до полумиллиона кредитов, но эти девушки были неприкосновенны. Как картины в музее – можно любоваться, но дотронуться не позволено никому.

За ограждением, в куда более густой тьме, за круглыми столами ели и пили посетители иного сорта. А может, просто те, кто пришел сюда не веселиться, а решить пару вопросов или же побыть в родной среде.

В той, где на тебя не будут смотреть, как на существо второго сорта, заведомо лишенного презумпции невиновности.

Хотя, чести ради, невинных в клубе “Бездна” отродясь не водилось…

– И что теперь?! – закричал над ухом Грибовский.

Алекс шарахнулся в сторону и прочистил мизинцем ухо.

Он повернулся к лейтенанту, посмотрел ему в глаза и тихо произнес:

– Не кричи. Если хочешь, чтобы тебя услышали, зафиксируй внимание на персоне и говори привычным тоном, остальное за тебя сделает магия.

– Магия… – Грибовский схватывал на лету и говорил уже в своей привычной манере. – Дорогуша, я сейчас нахожусь в месте, которое успешно скрывается даже от Гвардии… одно это уже магия.

Алекс проигнорировал комплимент темному сообществу. За века гонений и нескончаемой войны с постоянно растущим сообществом света темные стали непревзойденными мэтрами в одном – искусстве скрываться.

И даже сейчас, когда войны и гонения давно перешли в стадию холодной войны под ширмой терпимости и толерантности, темные продолжали ютиться по своим сообществам и редко когда контактировали с внешним миром.

Там теперь для тех же вампиров было опасностей куда больше, чем в прежние века для простых смертных или поборников света.

Иными словами – свет победил.

А “Бездна” оставалась последним оплотом тьмы или, как ее называли молодые романтики, свободы.

Алекс, протиснувшись сквозь нескольких оборотней, химер и даже двух немертвых, оказался около барной стойки. В этом сосредоточии хайтека, хрома и металла, лучших сортов кожи и персидских ковров на полу, только бар оставался реверансом в сторону чего-то реднековского.

Дубовая обшарпанная поверхность стойки, высокие стулья на деревянных ножках, несколько автоматов для разливного пива, пара пилонов, суетящиеся барменши и бармены, а позади огромное зеркало, заставленное полками с разнообразными бутылками.

– Александр, – прозвучал удивленный, но приятный женский голос.