Дело генерала Раевского

Поход получился странный. К отправленным в Закавказье ранее восьми тысячам генерала Гудовича пришло ещё тридцать пять тысяч Зубова. С такой армией пройти Кавказ, Персию и до Тибета выглядело детской наивностью. Вообще смешно было говорить о Тибете, как добраться до которого в России почти никто не знал, да и где он находится, вообще мало кто представлял себе. Армию начала косить какая-то странная лихорадка. Никому не знакомые болезни навалились на конный состав. С кем шла война, понять было трудно: персы это или местные «татары». Татарами называли в русских полках всех кавказцев. Привыкшие воевать с кем угодно и за что угодно, лишь бы пограбить, горцы порою относились к русским, пришедшим защищать их, враждебнее, чем к персам. Хозяйственная часть полка приходила в расстройство. Среди причин расстройства главною была одна — воровство. Воровали всё, что только можно продать, и воровали все, кто мог хотя бы что-то украсть. С какого конца приниматься за искоренение зла этого, было не ясно. Казалось порою, что все связаны в чудовищной машине расхищения армии так, что никого нет возможности тронуть. В Нижегородском полку порядка было побольше и воровство не косило всё подряд. По этой причине полк Раевского вызывал у многих раздражение, и на Раевского порой показывали пальцем, считая его кем-то вроде отщепенца,

Дело крайне осложнялось боевой обстановкой. По сути дела, война шла и с персами, и со всем остальным горским населением, которое, пользуясь удобным случаем, воевало и друг с другом, сводя счёты за давние, чуть ли не тысячелетней давности обиды. Крайняя злопамятность местного населения столетиями осложняла и собственную их жизнь и дела всех, кто с ними вступал в любые отношения. Да ещё эти бесконечные ночные набеги, засады, ночные, дневные и вечерние. Казалось, что горцы только ждут, чтобы кого-то поймать, захватить и продать кому-нибудь подороже. Так случилось и с командой нижегородцев, на которую была устроена засада, не просто засада персиян, их провели чеченцы и замаскировали под видом просто горских жителей аула. Те напали на команду ночью, врасплох, проведённые потайными тропами. Потери получились большие. Хорошо, никто не попал в руки ни персиян, ни местных наводчиков. Опасны особенно местные. Персы просто уводили с собою пленных, потом их продавали на невольничьих рынках, но чеченцы любили издеваться над пленными, насиловали нередко... Война шла всюду, всюду грозили смерть или плен. Когда же задевали горцев, те поднимали страшный плач, как бы ни в чём не виноватые.

Здесь, под стенами Дербента, у Раевского родилась дочь. Лишения походной жизни осложнили беременность и роды, которые наступили преждевременно. Однополчанин премьер-майор Пётр Петрович фон дер Пален принимал роды. Софья Алексеевна, ослабевшая от неустроенностей боевых обстоятельств, рожала тяжело. Но девочка родилась здоровенькая и спокойная. Принимая дочь от столь неожиданного акушера, измученная Софья Алексеевна улыбнулась и тихо произнесла:

   — Дай вам Бог, Пётр Петрович, успешной и благополучной службы.

   — Таковые пожелания от доброго сердца, коим вы, Софья Алексеевна, перед всеми отличаетесь, Бог не может не услышать, — поклонился фон дер Пален почтительно.

И пожелания роженицы действительно были услышаны, майор прошёл удачно по своей службе, как, видимо, и хотела роженица. Со временем Пётр Петрович стал генералом от кавалерии, стал графом и генерал-инспектором всей кавалерии. А попадая в высокие и достойные руки, новорождённый как бы принимает частицу той благодетельности, которой носителем являет себя восприемник.

Дочь для отца — тайная постоянная забота,и попечение о ней отгоняет сон:

в юности её — как бы не отцвела,а в замужестве — как бы не опротивела,в девстве — как бы не оскверниласьи не сделалась беременною в отцовском доме,

в замужестве — чтобы не нарушила супружеской верностии в сожительстве с мужем не осталась бесплодною.Над бесстыдною дочерью усиль надзор,чтобы она не сделала тебя посмешищем для врагов,притчею в городе и упрёком в народе

и не осрамила тебя перед обществом.

5

Дитя таинственных предгорий страны Прометея и прочих демонов, смутивших впоследствии одного из величайших поэтов России, дитя, чьё рождение было овеяно героизмом матери и отзвуками сражений, исполненных коварств и ненависти, которую воспринял в пропахшие порохом и конским потом руки боевой генерал, имело достойную судьбу.