Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

Когда Молотов зачитал абзац из болгаро-югославского договора о готовности сторон выступить «против любой агрессии, с какой бы стороны она ни исходила», И.В. Сталин резонно заметил: «Но ведь это же превентивная война, это самый обычный комсомольский выпад. Это обычная громкая фраза, которая даёт пищу врагу». Затем обратил свой праведный гнев на Г. Димитрова: «Вы и югославы не сообщаете о своих делах, мы обо всём узнаём на улице. Вы ставите нас перед свершившимися фактами!». Молотов суммировал: «А всё, что Димитров говорит, что говорит Тито, за границей воспринимается, как сказанное с нашего ведома». Сталин заявил: «Вы вообще не советуетесь. Это у вас не ошибки, а принцип, да, принцип!… в Албании находилась югославская дивизия, выдвинутая к греческой границе для возможной помощи греческим коммунистическим партизанам…»

Вот как аргументировал Сталин ошибочность ввода югославской дивизии в Албанию. «Или по поводу Албании. Как просто решается югославскими товарищами вопрос! Во время войны три союзные державы объявили независимость Албании и заявили, что будут поддерживать эту независимость. Изо всех узлов борьбы между реакцией и демократией албанский узел — наше самое слабое место. Албания еще не принята в ООН, англичане и американцы еe не признают. Вопрос там остается открытым. Другого такого слабого места нет. Только Албания юридически в международном плане не защищена. Если Тито вводит туда дивизию или только полк, это не ускользнет от внимания Америки и Англии. Они начнут кричать, что Албания оккупирована. Разве Албания официально обращалась к Югославии за помощью? И тогда эти мерзавцы из Англии и Америки явятся в роли защитников албанской независимости. Кто, кроме неразумного человека, возьмется создавать фронт, который является явно безнадежным? Сегодня следует усилить организацию албанской армии, дать ей инструкторов, вооружение. После того, как на Албанию будет совершено нападение, она должна обратиться за помощью к Югославии. А иначе Югославия будет представлена как страна, которая оккупирует другую независимую страну. И тогда безусловно возможна военная интервенция. Американские корабли, базы, стоят. Это будет самая удобная и благородная позиция для Америки. Когда начинаешь войну, надо строить фронт, как выгодно тебе, а тут просто подставили свою спину, чтобы она была бита американцами.»

Много беспокойства доставляло Сталину положение в Греции. Он в частности говорил на тройственной встрече. «Вы очень просто решаете эти вопросы, а они сложны. Если греческие партизаны будут разбиты, начнете ли вы войну?

Кардель ответил: «Нет.»

Сталин продолжил: «Я исхожу из анализа наличных сил партизан и их противников. В последнее время я начал сомневаться в победе партизан. Если вы не уверены, что партизаны победят, надо свертывать партизанское движение. Американцы и англичане очень интересуются Средиземным морем. В Греции они хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там такое правительство, которое их слушается. Это большой международный вопрос. Если свернуть партизанское движение, не будут иметь повод напасть на вас. Не так легко начать сегодня войну, если у них не будет такого повода, что вы организуете в Греции гражданскую войну. Если вы убеждены, что партизаны имеют шансы на победу, это — другой вопрос. Но я немного сомневаюсь в этом…» — и чуть далее — «Конечно, партизан необходимо будет поддерживать. Но, если перспектива партизанского движения в данной стране падает, лучше отложить борьбу до лучших времен. То, что отсутствует как баланс сил, не может быть заменено восклицаниями и сожалениями. Необходим разумный баланс сил. Если он покажет, что в данный момент не получается, не нужно стесняться признать это. Были и прежде случаи свертывания партизанского движения, когда обстановка была неблагоприятна. Если сегодня нельзя, завтра будет можно… Если есть силы для победы и есть люди, которые могут использовать народные силы, надо продолжать борьбу. Но не следует думать, что если в Греции ничего не выйдет, все пропало. Пограничные государства должны признать правительство генерала Маркоса последними. Пусть его сначала признают другие, которые находятся дальше.»