Дело незадачливого жениха. Дело о беззаботном котенке. Дело бродяжки-девственницы

— Феррел и Эддисон ненавидели друг друга. У каждого из них была равная доля акций. Часть акций была распределена среди преданных компании служащих; эти служащие обычно держали нейтралитет, не поддерживая ни одну из сторон. Вообще, политика обоих партнеров сводилась к тому, чтобы отстранить акционеров от дел корпорации. Директора сами справлялись с этой задачей, единственным человеком, помимо них, кто принимал участие в обсуждении дел, была Миртл Нортрап. Другие акционеры просто получали свои дивиденды.

— И что же из этого следует? — спросил Дрейк.

— Не знаю, я просто хочу привлечь твое внимание к этим фактам, — сказал Мейсон. — Но среди всех этих людей есть один человек, который выдает себя не за того, кем является на самом деле.

— Кто же это?

— Женщина, которая приходила ко мне и назвалась матерью Вероники Дэйл.

— Кто же она, по-твоему, есть на самом деле?

— Чтобы ответить на этот вопрос, Пол, нужно задуматься над тем, откуда она могла знать все, что касалось Вероники.

— А именно?

— Она знала, что мать Вероники зовут Лаура Мэй Дэйл, знала, что та содержит ресторанчик в городе вблизи Индианаполиса. Но точный возраст Вероники она не знала. Она знала также, что Вероника получила работу в универмаге. Почему и откуда она знала все это, но ошиблась в возрасте Вероники?

— Не знаю, — признался Дрейк.

— Со слов самой Вероники, — сказала Делла Стрит.

Мейсон утвердительно кивнул.

Некоторое время он молчал, пытаясь связать воедино изложенные факты.

Молчание нарушила Делла Стрит:

— Но зачем эта женщина со своей выдуманной историей приходила к вам? Неужели она не понимала, что эта ложь скоро все равно раскроется? Она должна была знать, что делает.

— Да, вот это вопрос. А какой ответ можно было бы предложить на него? — сказал Мейсон.

— Не знаю, может быть, она действительно связана с Эриком Хенселом?

— Задавая этот вопрос на суде, — сказал Мейсон, — я внимательно следил за его лицом. По выражению лица Хенсела узнаешь больше, чем по его словам. Когда я задал ему этот вопрос о мнимой матери Вероники, он явно испугался.^ Но почему? Что еще что-нибудь выплывет наружу. Прошлое-то у него богатое.

В разговор вмешался Дрэйк:

— Ясно одно. Хенсел и Вероника работали на пару. Проверка списка номеров показала, что из сорока водителей машин практически все внесли девице немалый куш, но двое из них, очутившись в щекотливом положении, подверглись еще и шантажу и платили Хенселу.

— И чтобы подстроить подобную же ситуацию, Вероника в ту ночь сама напросилась на арест, — добавил Мейсон.

— А потом появилась ее якобы мамаша, — продолжал Дрейк. — Появление мамаши — часть схемы шантажа.

— Зачем она вообще была нужна им? — спросил Мейсон.

— Ну как же, Перри! Мамаша должна была выразить праведное негодование по поводу очернительства доброго имени своей дочери и наконец потребовала бы денежную компенсацию.

— Но все же в данном случае никакой необходимости в появлении мамаши у них не было, — возразил

Мейсон. — И до этого она ни в одном деле не фигурировала. Вероника просто голосовала, к ней проявляли отеческую заботу, а потом появлялся Хенсел и грозил газетными сплетнями. По сути дела, эти люди вели себя по отношению к Веронике так, что присутствие разгневанной мамаши совсем не требовалось. Да и чем она могла им помочь? Нет, Хенсел прав, в этом деле вполне достаточно двоих.

— И что из этого следует, Перри?

— То, что эта женщина пришла ко мне по своей доброй воле.

— Естественно.

— А чтобы ответить на вопрос, зачем она приходила, нужно подумать о том, что она от этого визита получила, — сказал Мейсон.

— Разве она что-нибудь получила? — удивился Дрейк.

— Да. Расписку, что заплатила мне сто пятьдесят долларов за все расходы, связанные с арестом Вероники Дэйл.

— Она выложила сто пятьдесят долларов?

— Нет, она выписала чек — недействительный, как выяснилось, — на эту сумму. То ли она пришла для того, чтобы получить расписку, то ли для TQro и другого вместе. Заметь, Пол, что чек был на бланке, где следовало указать название банка. Такие чеки обычно используют крупные фирмы для удобства и обслуживания иногородних или иностранных клиентов, у которых при себе вдруг не оказывается чековой книжки, а эта женщина вырвала чек из той же чековой книжки.

— Постой, Перри, но для чего же она это сделала? Она же не думала, что ты просто коллекционируешь бланки или чеки и никогда не пускаешь их в ход.

— Значит, она хотела, чтобы я получил этот чек.

— Но зачем?

— Ранее мы исходили из того, что она участница шантажа, и зашли в тупик. Давайте попытаемся подойти к делу с другой стороны. Возможно, она хотела дать мне оружие против шантажиста, чтобы я мог сказать Хенселу: «Ошибаетесь, сударь, Эддисон не платил за Веронику Дэйл. Платила ее мать. Вот чек — доказательство тому».

Дрейк присвистнул.

— Вот так, Пол. А теперь эти странные отпуска. Фер-рел берет две недели перед собранием акционеров, чтобы с кем-то встретиться, и бросает важные дела. Миртл Нортрап, казначей компании, берет такой же отпуск и в то же самое время.